Писание учит, что Иисус был вполне Богом и вместе с тем — вполне человеком. Павел провозгласил об Иисусе: „В нем обитает вся полнота Божества телесно" (Колос. 2:9). Поскольку Иисус вполне Бог и вполне человек, в Троице Он выступает в уникальном отношении к Отцу и Святому духу.
При воплощении Иисус добровольно поставил Себя под власть Отца. Он сделал это не по принуждению, а по собственному выбору, как часть Божественного плана. Павел объяснял это в Филипп. 2:5-8: „Ибо в вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе. Он, будучи образом Божий м, не почитал хищением быть равным Богу; но унижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной".
Утверждение, что Иисус пожертвовал равенством с Богом, означает, что сначала у него было это равенство. (Греческое слово, означающее „равенство", происходит от однокоренного слова 1505, используемого в геометрии для описания равнобедренного треугольника с его двумя равными сторонами.)
Отрывок из послания к филиппинцам учит также, что Иисус „был" в двух образах: Бога (ст. 6) и раба (ст. 7), и затем, что в качестве раба Он стал „по виду... как человек". Слова Павла о том, что Христос по виду стал человеком, указывают на неожиданность воплощения Бога в человеке. Слово хищение подразумевает не то, что Иисус стремился похитить равенство с Богом, но что, имея это равенство, Он не цеплялся за Свои Божественные прерогативы, пока был на земле. Он прожил Свою земную жизнь по воле Отца Своего. Бог Сын, покорившись (по положению, а не по природе) Богу Отцу, стал человеком, воспринял вторую действительную природу, человеческую, а потом добровольно совершил высший акт покорности: пожертвовал собою за грехи мира сего.
Покорность Иисуса не отрицает Его принципиального равенства с Отцом и Святым Духом. Сын Божий должен обладать той же природой, что Его Отец. Это показано в Иоан. 5:17, 18 и разъяснено комментатором Библии Леоном Моррисом:
„...мы читаем, что Иисус в субботний день исцелил хромого в Иерусалиме и выдержал из-за этого яростное столкновение с еврейскими вождями. Защищался Иисус так: „Отец Мой доныне делает, и Я делаю" (Иоан. 5:17). Евреи были в ярости „за то, что Он не только нарушил субботу, но и Отцом Своим называл Бога, делая Себя равным Богу" (ст. 18)... Несовершенный вид глагола указывает не на единичное, изолированное происшествие, но на повторяемое действие. Более того, действие это не бесцельно и оно не является следствием, скажем, небрежения к религии. Оно вытекает из представлений Иисуса о Его отношениях с Божественным Отцом. Именно потому, что Он был Сыном, Он и действовал так в ту субботу. Поэтому евреи видели в Его отношении к субботе не просто нарушение одной из заповедей, но богохульство, причем из самых серьезных: „делая себя равным Богу". Неудивительно, что они преследовали Его в Галилее".
Точно так же, как Отец непрерывно трудится (поскольку подразумевается, что Он поддерживает мироздание и т. д.), Иисус говорил, что Он также трудится — не как повинующийся Отцу слуга, но на равных с Отцом. Как пишет профессор Э. У. Хенгстенберг:
„Предположение, что Бог непрерывно трудится, в Субботу не меньше, чем в иные дни, было обычным для евреев времен Христа. Отдых на седьмой день, как это подчеркивается в Быт. 2:3, относится только к труду по. сотворению мира и всегда так воспринимался евреями. Это относилось только к первой Субботе. Позднейшая Божественная деятельность не различается по дням. Христос называл Бога Своим Отцом не в том смысле, как весь Израиль (Исайя 54:7), и евреи видели это в том выводе, который Он делал из Своего родства".
Суть сказанного Иисусом в том, что Сын трудится точно так же, как Отец. Выбор Им слов не случаен. Суббота предназначалась для отдыха, а не для труда, но Иисус только что исцелил кого-то в субботу. При этом Он еще и заявил, что и Он, и Отец, Его собственный единственный в своем роде Отец, трудятся. Отец непрерывно поддерживает Свое творение, и Сын следует Ему (см. тж. Колос. 1,16). Для евреев это было богохульством.
Евреи понимали, что имел в виду Иисус, называя Бога Своим собственным Отцом. Иисус не говорил, как часто делали евреи, что Бог -„Отец" в духе завета. Нет, Он притязал на особые, уникальные и естественные отношения с отцом, когда говорил о Боге как о „Моем Отце".
К. К. Баррет комментирует:
„Иисус называл Бога Своим собственным отцом... Это выражение никак не возникало из литургического обычая или представления об Израиле как Божьем чаде... Предположение одинаковой деятельности, общей Иисусу и Богу, могло означать лишь, что Иисус равен Богу".
Поскольку в воплощении Иисус принял человеческий образ, мы можем видеть Бога во всей полноте, возможной на этом свете. В Иисусе Христе, Богочеловеке, мы зрим ту самую „славу, как Единородного" (Иоан. 1:14). Однако другие отрывки гласят: „человек не может увидеть Меня (Бога) и остаться в живых"; „Бога не видел никто никогда"; „Которого никто из человеков не видел и видеть не может" (о Боге) (Исход. 33:20; Иоан. 1:18; Тимоф. 6:16; 1 Иоан. 4:12 и т. д.).
Никто не может увидеть Бога целиком в Его силе и блеске и выжить — это правда. Даже присутствие ангельских существ вызывало у благочестивых людей всепоглощающий страх и смертельный трепет (Дан. 10:5-11). Однако Бога „видели". Когда Моисей попросил увидеть Бога, Бог отвечал: „Человек не может увидеть Меня и остаться в живых". Но, продолжал Бог, Он может поместить Моисея в расщелину скалы и возложить Свою руку на него. Тогда Его „слава" пройдет мимо. После того, как Его слава пройдет, сказал Бог, тогда „сниму руку Мою, ты увидишь Меня сзади, а лицо Мое не будет видимо" (Исход. 33:23). Так Моисей увидел Бога, хотя лишь в посильной для него степени. Есть и другие примеры, когда Бога „видели". После того, как Иаков боролся с „Неким", с физическим проявлением Бога, Писание говорит, что он „боролся с Богом" (Быт. 32:28, ср. Осия 12:3-4). Иаков сказал: „Я видел Бога лицом к лицу и сохранилась душа моя" (Быт. 32:30). Моисей, Аарон, Надав и Авиуд вместе с семьюдесятью старейшинами Израиля „видели Бога Израилева (Септуагинта осторожно переводит: лишь „место стояния" Бога. — Прим. перев.)... они видели Бога" (Исход. 24:9-11). Отец Самсона воскликнул: „верно мы умрем, ибо видели мы Бога" (Суд. 13:22). После небесного видения Бога Исайя сказал: „видел я Господа... глаза мои видели Царя, Господа Саваофа" (Исайя 6:1-3. 5).
Так что Писание рисует картину, согласно которой человеческие существа не могут видеть полную славу и силу Бога и выжить. Однако Бога можно „видеть" до той степени, до какой наши земные возможности могут воспринимать Его.
Новый Завет учит, что Бога видели во времени и в истории в лице Иисуса Христа. Иисус сказал, что видеть Его — то же самое, что видеть Бога (Иоан. 12:45; 14:5-9). Колос. 1:15 гласит, что Христос есть „образ Бога невидимого". Автор послания к Евреям писал, что Христос — „сияние славы и образ ипостаси Его (Бога)" (Евр. 1:3). По-гречески это значит „точное воспроизведение", более сильный термин, чем в Колос. 1:15. Согласно Джозефу X. Тайеру, термин этот применялся к оттиску печати или штампа на воске или металле, т. е. к точному отпечатку. „воспроизведению, тщательному во всех Откровение Бога во Христе — это предвкушение грядущего полного откровения Святой Троицы. В первый раз Иисус явился, чтобы звать и умолять. Он грядет снова, чтобы судить и строго спрашивать. Как сказано у К. С." Льюиса:
„Почему же Бог высадился в этом оккупированном врагом мире, изменив обличье, и основал что-то вроде тайного общества для подрыва дьявола? Почему Он не высадился в силе, не вторгся в этот мир? Неужели Он недостаточно силен? Что ж, христиане думают, что Он еще собирается высадиться в силе. Когда — мы не знаем. Он хочет дать нам возможность свободно встать на Его сторону. Не думаю, что мы с вами были бы высокого мнения о каком-нибудь французе, который дождался бы, пока союзники вступят в Германию, и после объявил бы, что он на нашей стороне. Бог еще вторгнется в мир. Но хотел бы я знать, вполне ли понимают те, кто просит Бога прямо и открыто вмешаться в дела нашего мира, на что это будет похоже. Ведь когда это случится, настанет конец света. Когда автор выходит на сцену, пьеса кончается. Бог собирается вторгнуться - что ж, очень хорошо; но что толку говорить, что вы на Его стороне, когда на ваших глазах вся вселенная исчезает, словно сон, и взамен является нечто другое, непостижимое и всесокрушающее; нечто столь прекрасное для одних из нас и столь ужасное для других, что никому из нас не останется никакого выбора? Ибо на сей раз то будет Бог без маски; нечто столь могущественное, что оно поразит всякую тварь или неотразимой любовью, или неотразимым ужасом. И тогда слишком поздно будет выбирать, на чьей вы стороне".
В Библии слово сын употребляется несколькими различными способами, в буквальном и в переносном смысле. По-гречески два слова означают „сын": тэкнон и хийос. Теклоп, греческий эквивалент нашего слова сын, происходит от однокоренного слова, относящегося к деторождению, и может быть переведено „сын", „дочь" или „дитя". Другое греческое слово, хийос, также может употребляться буквально; но, как замечено в „Исчерпывающем указателе Стронга", „употреблялось очень широко в значении непосредственного или фигурального родства".
Слово Сын применялось к Иисусу по меньшей мере четырьмя способами: Сын Марии, сын Давидов, Сын Человеческий, Сын Божий. Совокупно четыре этих термина описывают естественное отношение Иисуса к Отцу и к человечеству.
Сын Марии. Согласно Своей человеческой природе, Иисус имел одну родительницу, Марию. В этом смысле Иисус из Назарета был буквально и физически „сыном".
Сын Давидов. В этом случае Сын (хийос) Давида часто рассматривается фигурально, потому что Иисус не был потомком Давида в первом поколении (см. Матф. 22:42-45). Однако это может также значить, что Иисус — потомок и наследник Давида.
Сын Человеческий. Термин сын человеческий — несомненно еврейский и впервые употреблен в Ветхом Завете. Два слова означали человек — адам и нос — и оба употреблялись в собирательном смысле (т. е. человечество). Любого могли называть „сыном человеческим". К пророку Иезекиилю, например. Бог до девяноста раз обращается как к „сыну человеческому". У пророка Даниила (7:13, 14) в этих словах уже звучат мессианские ноты.
В Новом Завете термин „Сын Человеческий" применялся исключительно к Иисусу, кроме отрывка Евр. 2:6-8, где оно относится к человечеству вообще. В то время как в Ветхом Завете оно употреблялось в общем смысле, Иисус употребил его как переносное звание, говоря, что Он — „Сын Человеческий". Лишь три раза применялась эта фраза к Иисусу вне Евангелий (Деян. 7:56; Апокалипс. 1:13; 14:14). Она употреблена тридцать два раза у Матфея, пятнадцать раз у Марка, двадцать два раза у Луки и двенадцать раз у Иоанна — и в каждом случае исходит из уст Самого Иисуса (кроме Иоан. 12:34, где кто-то спросил Его, что Он имеет в виду под этим званием).
Этот термин часто употребляется во всех аспектах жизни Христа: в Его общественном служении, страдании и будущем прославлении. На протяжении всех Евангелий Иисус постоянно обогащает его новым, более полным смыслом.
Употребление Христом этого звания, по-видимому, следует двум целям. Во-первых, оно раскрывает личность Божественную. Христос употреблял эту фразу, чтобы продемонстрировать Свою власть прощать грехи (Матф. 9:6; Марк 2:10; Лук. 5:24) и то, что Он Господин субботы (Матф. 12:8; Марк. 2:28; Лук. 6:5). Здесь подчеркивается власть Христа, и ясно указано, что Он притязает на могущество, принадлежащее лишь Богу. Подчеркивание Божественного можно увидеть также в употреблении Христом этого термина в связи с Его грядущим прославлением.
Во-вторых, употребление этого термина раскрывает фигуру человеческую. Без сомнения, употребление Христом этого звания часто указывает Его стремление подчеркнуть Свою человечность, равно как Свою Божественность. Мы видим в Евангелиях три важных подтверждения этой мысли. Во-первых, Христос называет Себя так, когда говорит о том, что можно назвать Его повседневным трудом (Матф. 11:19). Во-вторых, звание это употребляется Христом в связи с Его страданием и смертью (Марк. 8:31). Сама идея о том, что Христос — человек, предвещает неизбежность Его смерти, что казалось евреям малоправдопободным по отношению к Мессии. Наконец, Иисус представлял Себя не только как Сына Человеческого, Который должен пострадать и умереть, но также как Того, Кому предстоит вернуться в славе (Матф. 24:30; Марк. 14:62; Лук. 17:22; 18:8; 22:69 и т. д.).
На суде перед синедрионом и первосвященником Каиафой Он ясно отождествил Себя с „Сыном Человеческим", упомянутым в Дан. 7:13,14.
„Видел я в ночных видениях, вот, с облаками небесными шел как бы Сын Человеческий, дошел до Ветхого днями и подведен был к Нему. И Ему дана власть, слава и царство, чтобы все народы, племена и языки служили Ему..."
Каиафа спросил Иисуса: „Ты ли Христос, Сын Благословенного (Бога)? Иисус сказал: Я (эго эйми). И вы узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных" (Марк. 14:61-62). Сказав это, Иисус уверенно заявил о Своем возвращении к великой славе — судить и править землей. В этом столкновении с Каиафой важно, что Иисус принял одновременно звания „Сына Человеческого" и „Сына Благословенного" (ср. Иоан. 3:15-17).
Глисон Арчер объясняет, почему Мессии следует непременно иметь две природы. Божественную и человеческую:
„Здесь встает вопрос, что означает звание „Сына Человеческого". Почему Мессия предстал как прославленное человеческое существо, а не как Божественный Царь Славы? Ответ следует искать в абсолютной необходимости воплощения для искупления людей. Падший, виновный род Адамов не мог искупить грехов своих иначе как через Взявшего на Себя грехи. Который как подлинное человеческое существо представлял их, когда положил Свою жизнь ради них. В Ветхом Завете слово, означающее „Искупитель" — го эль, причем имеется в виду „сородич-искупитель", кровный родственник тому, чье дело на себя брал и чьи нужды удовлетворял: будь то выкуп из рабства (Левит. 25:48), выкуп заложенной собственности (Левит. 25:25), забота о его бездетной вдове (Руф. 3:13) или месть за его кровь (Числ. 35:19).
Бог открыл Себя Израилю как го эль народа Его завета (Исход 6:6; 15:13; Исайя 43:1; Псал. 18:15...); но прежде, чем Бог стал человеком в чуде воплощения и непорочного рождения, для Его древнего народа было загадкой, каким образом Он может правомочно выступать как их го эль. Действительно, Бог был их Отцом через творение, но го эль подразумевает кровное родство на физическом уровне. Итак, Бог должен был стать одним из нас с тем, чтобы искупить нашу вину и наказания за грехи наши. „И Слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца" (Иоан. 1:14).
Бог как Бог не мог бы простить нам грехи наши, покуда они не были полностью отплачены; иначе Он стал бы укрывателем, покровителем нарушения Своего собственного святого закона. Только став человеком, Бог во Христе смог принести жертву, достаточную для того, чтобы искупить грехи человечества; ибо лишь человек, подлинно человеческое существо, мог подобающе представлять род человеческий. Но Искупитель наш должен был быть Богом, ибо лишь Бог мог обеспечить жертву столь драгоценную, что она стоила наказания вечным адом, какого требуют грехи наши согласно Божественной справедливости. Лишь Бог мог открыть путь спасения, который сделал бы для Него возможным оставаться справедливым и одновременно стать Оправдывающим нечестивых (Римлян. 4:5), вместо того, чтобы послать их на вечные муки, каких они заслуживали... ибо совершенный Человек, Который был также бесконечным Богом, принес действенную жертву для всех верующих на все времена.
Употребление Христом термина „Сын Человеческий" достигает совокупной полноты своего значения, если рассмотреть его упоминание в Дан. 7:13, где имя это, бесспорно, имеет отношение к Мессии. Христос прямо притязает быть тем, кто упомянут в Дан. 7:13. Видимо, звание это у Даниила понималось евреями как мессианское, но два утверждения, добавленные Иисусом, не были приняты в расчет еврейскими вождями. Во-первых, евреи видели в пророчестве Мессию воинствующего, а не страдающего. Им виделся скорее политический, чем духовный избавитель. Иисус же представил Сына Человеческого как страдающего Мессию, Который должен идти на смерть. Во-вторых, еврейские вожди не предвидели, что Мессия будет воплощенным Богом. Одно дело - притязать на пророческое руководство своим народом, и совсем другое — на то, чтобы быть Божественным Мессией.
Итак, звание „Сын Человеческий", которое плохо понимали современники Иисуса, проливает свет на природу Мессии как сородича-искупителя, страдающего раба, грядущего судии и правителя мира.
Теперь перейдем к фразе „Сын Божий". Как ее следует понимать? То. что Иисус Христос - Сын Божий, второе лицо Святой Троицы - существенно для учения о воплощении. В Писании Иисус - Сын Божий. Человеком стал не Отец, не Дух, а Сын. Некоторые не понимают слова С ы н, толкуя его, где оно ни появляется, в буквальном смысле, как сына, рожденного от отца и матери. Согласно этому рассуждению, Иисус никоим образом не может быть Богом, потому что Он - Сын Божий. Другие говорят: „Вы когда-нибудь слыхали о сыне, у которого бы не было начала?". Таким образом они хотят противопоставить „сотворенного" сына несотворенному Отцу. Конечно, этот вопрос можно вывернуть наизнанку: „Вы когда-нибудь слыхали об отце, у которого бы не было начала?" Термин „Сын (хийос) Божий" можно употреблять, имея в виду полную Божественность Христа, точно так же, как термин „Сын Человеческий", как он рассмотрен выше, подразумевая Его полную человечность (и Божественность).
Сын человеческий = Полная Человечность
(и Божественность)
___________________________
Сын Божий = Полная Божественность
У. Дж. Шедд утверждает: „Имя „Сын", данное второму лицу Троицы, указывает на имманентное и вечное родство сущностей.. Здесь явно подразумевается, что если Отец вечен, то вечен и Сын. Как указывает Шульц, „сыновство Христа и отцовство Первого Лица не подразумевают подчиненности ни в сущности, ни в положении". Бёттнер особо подчеркивает:
„В связи с предыдущим обсуждением учения о Троице мы указывали, что на богословском языке термины „Отец" и „Сын" несут в себе не наши западные идеи об источнике существования и превосходстве, а, с другой стороны, подчинении и зависимости, но скорее семитские и восточные идеи подобия или тождества п р и р о д ы и равенства существования. Именно семитское сознание, конечно, лежит за фразеологией Писания, и всюду, где Писание называет Христа „Сыном Божиим", оно утверждает Его истинную и собственную Божественность. Это означает единственное в своем роде отношение, которое нельзя придать и которого нельзя разделить ни с каким созданием. Как любой простой человеческий сын подобен своему отцу по сути своей природы, то есть обладает человечностью, так Христос, Сын Божий, был подобен Своему Отцу по сути Своей природы, то есть обладал Божественностью".
Шульц развивает эту мысль:
„Хотя других и называют в Писании „Сынами Божиими", например, ангелов, Адама, Иезекииля и христиан, — Христос есть Сын в уникальноми исключительном смысле. Гриффин Томас тонко подметил, что звание „Сын Божий" в этой форме встречается по-гречески иногда с артиклями перед каждым из двух слов, иногда с артиклем, вовсе опущенным. По крайней мере первая из этих форм есть звание Божества и встречается двадцать пять раз в Новом Завете применительно к Христу. По этому званию евреи понимали высшие притязания Христа и осудили Его из-за его значения и следствий (Матф. 26:63; Лук. 22:70; Иоан. 19:7). Это притязание именно на Божественность, а не просто звание Мессии. Господь никогда не отождествлял Своего сыновства с сыновством других. Он даже входил в подробности, чтобы отчетливо отделить одно от другого. Ученики понимали, что Христос как Сын Божий был вечным Богом".
Становится очевидным, что различные употребления этого звания указывают на истину воплощения — на то, что Бог стал человеком. Если термин Сын Человеческий означает, что Христос — человек, термин Сын Божий означает, что Христос - Бог.
Главная
страница | Начала веры
| Вероучение | История | Богословие
Образ жизни | Публицистика | Апологетика | Архив | Творчество | Церкви | Ссылки