Для того чтобы изложить баптистское понимание таинств (заповеди) крещения и причастия, важно сказать несколько слов о понимании таинств (лат. "sacramentum" и греч. "mysterion") вообще.
В католическом и православном понимании таинств главным образом выражается та идея, что человек, участвующий в таинстве (их семь: крещение, причастие, миропомазание, рукоположение в священство, венчание, елеосвящение, покаяние), получает особую благодать, которая способствует его освящению и становлению в христианской жизни (обожение). Подобное понимание справедливо, если за его предпосылку принимается четкое разделение духовного и материального мира (дуализм). Что мы хотим этим сказать? Данное мировосприятие впитало в себя ту неоплатоническую идею, что наш земной мир не совсем хорош, и ему требуется некая "инъекция, вливание" со стороны потустороннего, более благодатного, духовного мира. Данная благодать или "инъекция" представляет собой некое квазитопливо, флюид, энергию, которая вливается в человека. Таким образом, в понимании католиков и православных церковь становится неким богочеловеческим каналом, через который Бог одухотворяет материальный мир, способствуя его преображению.
Баптистский же взгляд на таинства отвергает подобное, мы посмеем сказать, негативное восприятие тварного, материального мира и, как следствие, ту греческую философию, которая стоит за учением неоплатоников. Усвоение неоплатонизма произошло благодаря учению некоторых Отцов и учителей в церкви раннего периода (Ориген, Григорий Нисский, Дионисий Ареопагит, Евагрий, Максим Исповедник и др.).
Библия же утверждает, что мир является хорошим (Быт 1:4, 10, 12, 18, 21, 31; 1Тим. 4:3-5). В первом послании Тимофею ап. Павел пишет, что Слово Божье и молитва освящают творение. Слово Божье, потому что Бог отзывается о творении, что оно "хорошо". Молитва же, потому что ее неотъемлемая часть - это благодарение.
Итак, если творение является хорошим, если таинства не передают сверхъестественную благодать, то в чем их первоначальный смысл?
Для этого сначала нужно выяснить, что такое благодать, а потом представить рассуждения на тему, что такое таинства и в чем их практический смысл для христианской жизни.
Для авторов Нового Завета благодать - это сам Бог и все, что человек получает от Бога, то есть жизнь. При внимательном рассмотрении таких отрывков, как Ин. 1:14; 1Ин. 5:11-13, 20; Кол. 3:4, а также при принятии во внимание вступления апостола Павла, когда он начинает свои послания с таких слов, как "Благодать Господа Иисуса Христа" (1Кор. 16:23), мы можем утверждать, что источником благодати является Бог-Троица. Авторы Нового Завета тесно связывают идею жизни с самим Богом. "Тот, кто имеет Иисуса Христа", - говорит апостол Иоанн, - "имеет жизнь". Или мы читаем: "Когда же явится Христос, жизнь ваша, тогда и вы явитесь с Ним во славе". В другом упомянутом нами месте (1Ин. 5:20) апостол Иоанн пишет: "… да познаем Бога истинного и да будем в истинном Сыне Его Иисусе Христе. Сей есть истинный Бог и жизнь вечная".
Все это говорит нам о том, что человек не является автономным существом. Его смысл жизни, его предназначение было задано Богом и для Бога. Все остальные блага - духовные или материальные - являются лишь тем благословением, той благодатью, которая исходит от Иисуса Христа. Он стал тем путем, мостом, дверью, которая соединяет нас с божественной жизнью Троицы. Он имеет для нас бессмертие, нетление и святость. Бог подарил человеку землю и небо, которые в некотором смысле стали той "трапезой", которая соединяет Бога и человека в одном объединяющем общении.
Говоря же о таинстве, было бы неплохо привести сначала одну иллюстрацию, из которой мы будем исходить на протяжении всего нашего изложения сущности таких заповедей, как крещение и причастие. Представьте, что одна девушка подарила своему жениху, который уходит в армию, в путь - неважно - свой платок. Юноша по-своему ценит этот подарок. И это естественно. Он, когда у него появляется минутка времени, достает этот платочек из кармашка, находящегося ближе всего к сердцу, гладит его, прижимает к щеке, просто держит крепко в руках, ощущая его шелковистость. Представим, что однажды он забыл свой платочек в "бытовке". А другой человек, зайдя в комнату, увидел платок и подумал, что это кусок какой-то брошенной материи. Он вытер этим "куском ткани" свой сапог, швырнул этот платок в мусорную урну и вышел.
Человек, для которого этот предмет имел ценность, будет не без грусти и досады смотреть на испорченный платок. Но взглянем на все это так: для мужчины, кому был подарен этот платочек, он был символом любви его возлюбленной, которая ждет его дома, тогда как для постороннего человека - это всего лишь кусок ткани. Человеку необходимы видимые, материальные выражения, знаки любви и привязанности. Мы так устроены. Одно дело, когда муж выкрикивает своей жене, спешно выбегая на работу из квартиры: "Дорогая, люблю, целую". Другое дело, когда он оставляет в холодильнике записочки о своей любви и перед выходом на ту же работу нежно обнимает и целует свою супругу. Во втором случае все выглядит намного убедительнее.
Таким же образом мы можем говорить о крещении и причастии. В каком смысле они являются таинствами? Именно в том смысле, что хлеб и вино символизируют тело и кровь Иисуса Христа. Хлеб и вино не есть буквально Тело и Кровь Господа. Это разработки средневековых богословов схоластов, которые использовали философию Аристотеля для создания ухищренной терминологии (пресуществление, субстанция и пр.). Но они служат символами Его страданий, Его жизни, которую Он отдал за Жизнь Мира! Для нас, баптистов, Крещение и Причастие являются символами, которые указывают на новую жизнь в Боге. Вся наша жизнь во Христе - это благодать. Поэтому христиане особенно ценят то время, когда они могут стать участниками одной трапезы. Со стороны наблюдателя - это просто поедание хлеба и питие вина. Но для нас - это дорогие нашему сердцу знаки, символы!
Обычно евангельские христиане, рассуждая о таинствах, используют слово "заповедь". Отчасти это подсказано тем, что слово "таинство", как мы уже выше рассматривали, содержит в себе мистическую нагрузку, связанную с пониманием благодати как энергии у православных и католиков. Тогда как слово "mysterion", "тайна, таинство", используется в Новом Завете, а особенно в послании ефесянам и колоссянам (Рим. 16:25; Еф. 1:9; 3:4,5,9; 6:19; Кол. 1:26; 4:3) как синоним слову "Евангелие", то есть Добрая Весть. Сегодня это слово используется главным образом в учении о таинствах в вышеупомянутых церквях. Поэтому баптистские богословы обычно используют слово "заповедь", хотя окончательно и не отказываются от слова "таинство".
Теперь мы приступим к рассмотрению основных заповедей, которые имеются в баптистских церквях.
Крещение (греч. baptizo, "погружение, окунание") - является заповедью, постановлением, учрежденным Самим Иисусом Христом, главой Церкви.
Крещение является видимым знаком, символом сознательного (отсюда младенческое крещение отвергается) вхождения человека, его присоединения в члены поместной Церкви. Другими словами, крещение есть публичное и видимое выражение желания крещаемого войти в такие отношения с Богом, которые заключаются на основании завета (евр. berit) между двумя личностями. Казалось бы, нет более простого понимания крещения, которое исповедуют баптистские церкви. Тем не менее, необходимо рассмотреть историческое развитие церемонии крещения в Ветхом и Новом Заветах.
Крещение является древним обрядом. Это не исключительно христианская практика. Иудеи практиковали омовение (крещение) в качестве ритуала принятия в религиозные ряды прозелитов (новообращенных). Язычники, решившие принять религию Бога-Яхве, должны были в торжественной обстановке осуществить религиозное, нравственное и моральное омовение от языческой скверны. Таким образом, крещение/погружение было обрядом, церемонией инициации, вступления нового члена в религиозную общину. В современном светском обществе эта практика не имеет смысла, и если мы не раскроем ее здесь, многие христиане не поймут ее значения и для церкви. Крещение в то время было сродни церемонии инаугурации (иногурации) в современном светском обществе.
Апостол Павел, который пережил свое обращение на пути в Дамаск (Деян. 9:3-8), уделяет значительное внимание своему крещению. По сути, его самосознание христианина прослеживается именно после его крещения Ананией. После проведения этого ритуала Павел сразу начинает проповедовать о Мессии (см. Деян. 9:17-20).
Приведем опять параллель с инаугурацией. Представим, как народ выбирает президента. После того как избирательный комитет подсчитает голоса и огласит результаты голосования, общество ясно понимает, что кандидат в президенты наконец-то стал президентом. Однако необходима официальная процедура, чтобы все общество понимало, что произошло законное действо, после проведения которого президент становится президентом. Так и в случае апостола. Тарсянин Савл обратился в христианство. Но в обществе того времени считалось необходимым проделать определенную церемонию, после проведения которой человек смог бы ощущать себя членом той общины, в которую он вступил.
Самый яркий пример отсутствия подобной церемонии можно наблюдать в избрании царя Саула (не путать с Савлом, будущим апостолом Павлом). Царь был избран (1 Царств 10:24). Но проблематичность данной ситуации была в том, что в то время не существовало официальной, тем более, дворцовой (у Саула не было тогда собственного дворца, да и свиты), регламентированной церемонии, которая дала бы Саулу возможность на самом деле ощущать себя царем: после радостных возгласов народа Саул просто-напросто пошел к себе домой.
В 1Кор. 10:2 мы видим отголосок ветхозаветного понимания крещения. В случае Предтечи мы видим, что Иоанн Креститель никогда не комментировал природу совершаемого им ритуала. Окружающие Иоанна люди прекрасно понимали природу и предназначение этой церемонии. Обсуждалось только право Иоанна совершать данное омовение, крещения для покаяния (Мф. 3:7-9; Ин. 1:19-24). Когда шла речь о подготовке новых учеников, возникал разговор об их крещении (Ин. 3:26; 4:1). Хотя Иисус Сам не крестил, ясно, что новые ученики проходили через совершаемый апостолами обряд. То есть принятие крещения было необходимым условием для того, чтобы стать полноправным участником религиозной группы.
Крещение как практика сопровождает обращение больших масс уверовавших иудеев в ранней церкви. Петр призывает своих слушателей: "…покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов; и получите дар Святого Духа" (Деян. 2:38). Призыв апостола является исполнением поручения Иисуса Христа, Который повелел своим ученикам: "Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа" (Мф. 28:19). На греческом языке буквально эта фраза переводится, как: "путешествуя, делайте учеников среди народов, крестя их". Итак, мы видим, что крещение следует за обучением.
Возвращаясь же к Петру, мы видим, что апостол призывает народ принять крещение ради Иисуса. Крещение же здесь является тем средством, которое совершается для прощения грехов с целью получения дара Святого Духа. Теперь крещение в Церкви отличается от ветхозаветного крещения и крещения Иоанна тем, что человек имеет возможность получить дар Духа Святого. В этом случае мы видим, что получение прощения грехов, дара Святого Духа тесно переплетаются и ассоциируются с принятием водного крещения, т.е. символом, который олицетворяет новую жизнь.
Все это не означает, что крещение само по себе может быть как средством, так и гарантией того, что человек получит прощение грехов и дар Духа несмотря на состояние своей веры и наличие отношений со Христом. Нет. Но крещение есть отображение, символ того, что происходит в духовной реальности. Например, иудей Аполлос (Деян. 18:24) не знал ничего о крещении Иисуса Христа, но уже проповедовал о Нем, "горя духом". Ничего не сказано, получил ли он повторное крещение. Сказано лишь только, что ему подробнее объяснили учение Иисуса Христа (Деян. 18:26). Мы также можем заметить, что сошествие Святого Духа происходило как до крещения (Деян. 10:44-48), во время крещения (Деян. 8:39), так и после крещения (Деян. 8:14-17). Опять же, это свидетельствует о том, что погружение в воду (крещение) есть только видимый знак того, что на самом деле происходит в духовной реальности, т.е. покаяние и возрождение человека благодаря действию Святого Духа.
Это не говорит о том, что крещение не нужно, раз это только отображение духовной реальности. С одной стороны, разбойник, который висел на кресте по правую сторону от Иисуса, получил обещание Самого Господа, что он будет вместе с Ним в раю (Лк. 33:43). С другой стороны, Иисус явно повелевает крестить новых учеников. Подобное кажущееся "напряжение" мы можем объяснить с точки зрения богословского понятия "икономии" спасения. Если человек приходит к покаянию в месте, где нет воды или другого человека, который смог бы его крестить или он оказался в предсмертном состоянии - человек может уповать на спасение, если произнес вслух то, что произнес висящий рядом с Иисусом разбойник: 1. Исповедание Иисуса Господом; 2. Исповедание своих грехов. Разбойник, который был распят рядом со Христом, признал, что был распят за дело, а Иисус осужден нарочно. Он также признал тот факт, что Иисус может распорядиться его будущей посмертной судьбой, т.е. исповедал власть Иисуса над мертвыми.
Крещение же важно для человека, поскольку оно помогает человеку осознать серьезность своего намерения войти и выйти из воды для новой жизни. Мы так устроены, что человек нуждается в подобных видимых знаках. В крещении человек отождествляет себя со смертью Иисуса Христа (Рим. 6:3). Павел в этом отрывке пишет: "Неужели не знаете, что все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились?" Т.е. ранняя церковь отождествляла погружение в воду со смертью Иисуса Христа на Голгофском кресте. И поскольку Иисус умер ради искупления человека, наше погружение в воду символизирует нашу смерть, но уже для греха. И как Иисус воскрес из мертвых, так и мы, выходя из воды, становимся причастными новой жизни (см. Рим. 6:3-11).
И при всей ограниченности нашей статьи, нам, тем не менее, стоит остановиться на некоторых вопросах, возникающих при разговоре о водном крещении: вопрос крещения младенцев и вопрос крещения Духом.
Детское крещение не может быть прямо обосновано использованием Нового Завета. Священное Писание не содержит никаких прямых ссылок на крещение детей. Логично предположить, что это еще не является достаточным основанием отвержения практики крещения младенцев. Например, в Библии нет прямых ссылок на слово Троица. Лучше сформулировать претензию так: Новый Завет, согласно баптистскому пониманию, не содержит никаких оснований для принятия учения о крещении младенцев.
О том, что крещение является сознательным действием, говорят такие стихи, как Мф. 28:19 и 1Пет. 3:21. В первом случае мы наблюдаем последовательность, когда Иисус повелевает ученикам, чтобы они сначала научили, а потом крестили. Учиться можно только в сознательном состоянии. Во втором отрывке апостол Петр утверждает, что суть крещения не просто в омовении нечистоты тела, но это сознательный акт обещания (независимо от того, как переводится греч. "eperotema" прошение или обещание).
Крещение младенцев может быть "оправдано" в случае католиков и православных, ввиду их понимания природы благодати как силы, энергии. Но крещение младенцев не имеет смысла в случае лютеран и реформатов, принимая во внимание тот акцент, который они делают на личном и сознательном направлении веры человека.
В отношении же детей нужно сказать, что баптисты не крестят, но благословляют рожденных членами их общины детей. Вся христианская община благословляет в единодушной молитве родителей и младенца, следуя примеру Анны, которая посвятила своего сына Самуила Богу (1Цар. 1). Подобное благословение, повторяем мы вновь, не является гарантией спасения детей христиан. Это лишь видимое, публичное выражение благодарности и признательности Богу за Его чудесные дары в нашей христианской жизни.
Проблема же учения о крещении Святым Духом состоит в том, что, как мы указали выше, Дух сходит на верующего независимо от механизма крещения: Дух снисходит до, во время и после крещения в повествовании Нового Завета. Трудность пятидесятнического и харизматического учения состоит в том, что оно порождает некую мистическую стадийность в духовном возрастании верующего. В конце концов, пятидесятники, сами того не ведая, учат тому, что в церкви существует некая элитарная группа избранных верующих, которые имеют крещение Духом, тогда как добрая половина христиан - нет. Внимание, которое они уделяют видимым, механическим манифестациям крещения Духом Святым (например, говорение на языках) и ссылка на то, что говорение на языках способствует духовному становлению христиан - проблематична и ошибочна. Коринфяне, - возвращаясь к часто обсуждаемому посланию Коринфянам, - не имели недостатка в дарах (1Кор. 1:7). Однако они доставляли много хлопот апостолу Павлу. В их церкви имел место инцест (кто женился "на жене своего отца"), разделения, пьянства, излишества и пр. Проблема в том, что коринфяне пытались использовать духовные дары в своих корыстных целях, забывая, что христиане должны использовать дары для назидания и служения друг другу. При этом они все говорили на языках, превозносясь над другими членами общины. Но все это не решало их главной проблемы - отсутствия во многих членах общины простой христианской любви.
Согласно баптистскому взгляду, крещение в евангельских церквях должно происходить с полным погружением верующего человека. То, что погружение должно быть полным, а не происходить с помощью простого омовения или кропления водой, говорит хотя бы само лингвистическое значение термина baptizo. Более того, примеры из самого содержания Нового Завета говорят в подтверждение тому, что верующие крестились погружением. В Ин. 3:23 написано, что Иоанн крестил при Еноне, "потому что там было много воды". При крещении Иоанном Иисус "вышел из воды" (Мк. 1:10). А при крещении евнуха Филиппом оба, сошедши в воду, затем вышли из нее (Деян. 8:36-39).
При этом нужно помнить, что метафора погребения и крещение, которое есть его символ, гармонизируют друг с другом только тогда, когда во внимание берется именно акт полного погружения, а не частичного кропления или обливания. Как нам подсказывает логика и воображение, если Павел говорит о духовно-символическом погребении верующего в крещении, то обливание и кропление не совсем полно олицетворяют то, что могло бы передать полное погружение.
Говоря же о тех случаях, когда человек не может принять крещение по ряду проблем, в силу вступают такие богословские понятия как акривия (точность, строгость, определенность) и икономия (устроение дел, дома). С точки зрения акривии, баптисты требуют, чтобы крещению предшествовало покаяние и возрождение человека. Если же после произошедшего покаяния человека, например, в местности, где нет достаточно воды (пустыня) возникает необходимость креститься, то действует принцип икономии, когда решает вопрос крещение с позиции практического снисхождения ради пользы крещаемого. Тогда, следуя также древней традиции Церкви (учение двенадцати Апостолов), человека должны крестить в проточной воде. Если же нет ее, можно крестить обливанием, если же нет и такой возможности, кроплением. Но в любом случае, как бы мы не уходили в воображаемые ситуации, практика подсказывает, что при желании воду можно найти везде. Ведь если мы не забываем тот факт, что вера является наиважнейшим фактором и условием крещения, то торопить события вовсе не стоит.
Говоря же о важности веры (акривия), мы можем вспомнить, что вера и покаяние человека являются важнейшими условиями для крещения. Например, в Мк. 16:16 написано: "Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет". В первом случае вера стоит на первом месте, а потом следует крещение. Во втором же случае, при отсутствии веры подразумевается и ненадобность крещения. Важность личной веры подчеркивается в ответе Петра тюремному стражу: "Веруй в Господа Иисуса Христа, и спасешься ты и весь дом твой" (Деян. 16:30-31). Не стоит забывать, что крещение последовало за покаянием и исповеданием стражника. Но заметно, что крещению отдается второстепенное место.
Поскольку крещение может рассматриваться с разных позиций как средство для выражения веры крещаемого, его желания стать частью общинной жизни, он входит в заветные отношения с Иисусом и ассоциирует себя с Его смертью, погребением и воскресением, в баптистских церквах имеется практика готовить кандидатов для крещения к этому серьезному шагу в жизни, а также знакомить с основными понятиями христианского служения, учения и церковной жизни.
Само же крещение совершается церковью как правило либо в баптистерии (мини-бассейн в церковном здании), либо на открытом воздухе на озере или реке, где можно совершать полное погружение человека в воду. Так как день крещения является праздником для церкви и для самых кандидатов, верующие торжественно готовятся к этой процедуре. Пасторы и крещаемые одевают специальные белые одеяния, которые олицетворяют собой ту чистоту и очищение, которую Христос дарит верующим в Него через покаяние грехов. Согласно установлению Христа (Мф. 28:19), крещение совершается во имя Отца, Сына и Святого Духа, когда в одной формуле молитвы в акте погружения в воду призываются во свидетельство все три Лица Божественной Троицы.
Причастие (Евхаристия) - это памятное празднование христианами времени и события страданий, смерти и воскресения Иисуса Христа. Хлеб и вино, которые принимают христиане, символизируют Тело и Кровь Господа. Празднование Евхаристии (греч. "благодарение") является также, как и крещение, прямым повелением Христа: "И когда они ели, Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: примите, ядите: это есть Тело Мое. И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо это есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов. Сказываю же вам, что отныне не буду пить от плода сего виноградного до того дня, когда буду пить с вами новое вино в Царстве Отца Моего. И, воспев, пошли на гору Елеонскую" (Мф. 26:26-30).
Писание говорит о Причастии прежде всего как о церковной трапезе, которая служит средством для общения, внутреннего очищения и духовного единения общины. В таком случае верующие испытывают свои сердца и стараются осознать качество, состояние своих отношений как с Богом, так и с ближними.
Трапеза как средство для общения в наш потребительский и современный век уже не имеет такой значимости, как это было в древности. Мы рассмотрим, какое значение имела сама трапеза в Ветхом Завете, а также в Новом, сделав соответствующие выводы в отношении роли и места Вечери в христианской церкви.
О сути общения человека с Богом мы можем прочитать в ветхозаветном повествовании книги Бытие. Бог произрастил для Адама всякую траву и дерево, разрешив ему есть всякий плод, кроме плода, растущего на древе познания добра и зла. Вся природа, весь мир был той трапезой, которую Бог хотел разделить с человеком. Однако человек отошел от Бога, восприняв и полюбив мир без Бога. В этом и заключается вся трагедия грехопадения, когда человек воспринял мир в самом себе.
Когда же мы обращаем свои взор на повествование об Израиле, мы также видим важность трапезы и ее праздничного контекста, когда она разделяется в присутствии Бога: "Потом взошел Моисей и Аарон, Надав и Авиуд и семьдесят из старейшин Израилевых, и видели Бога Израилева… И Он не простер руки Своей на избранных из сынов Израилевых: они видели Бога, и ели и пили". (Исх. 24:9-11). Примерно ту же идею мы встречаем во Второзаконии 14:23, 26. Таким образом, участие в жизни с Богом подразумевало общение, еду и веселье. Все это было частью многочисленных календарных праздников, празднование которых сопровождалось поклонением Богу, песнями, ликованием, весельем и разделением пищи.
Подобный характер празднования и воспоминаний выражался кульминационным образом для Израиля в праздновании Пасхи (евр. pesach - "проходить мимо, миновать"). В течение празднования Пасхи евреи приготовляли горькие травы, пресный хлеб и вспоминали свою жизнь, когда они были рабами в Египте, а также то, как Бог вывел их из земли рабства. Евреи праздновали свое избавление, которое состоялось благодаря чудесному вмешательству Бога, который не только дал им свободу, но и вошел с ними в завет (заключил с ними договор, контракт), дав Израилю Закон на горе Синай. Этот договор был двусторонним. Тогда как Бог обещал со своей стороны благословлять Израиль, еврейский народ со своей стороны обязался быть верным этому завету и исполнять его в точности.
Весьма символичным был тот факт, что Вечеря Иисуса Христа с учениками состоялась накануне иудейской Пасхи. В тихой уединенной обстановке Иисус также учреждает Новый Завет (договор, контракт) со своими учениками. Вечерняя Трапеза, вкушение хлеба и вина, которые символизируют Тело и Кровь Спасителя, стала символом Нового Договора, который Иисус заключает со своими учениками. На этот раз этот договор односторонний, в отличие от двустороннего договора, который Бог заключил с Израилем. Другими словами, Иисус предлагает каждому человеку войти в этот завет, заключить с Ним договор на основании того, что Он сделал для церкви благодаря своей смерти. Человеку остается лишь только принять жизнь, как благодать, бесплатный дар, который Иисус ему предлагает.
В средневековой церкви очень много внимания уделялось евхаристическим элементам Причастия. Однако, принимая к сведению тот факт, что Вечеря Господня есть символ Нового Завета, который был утвержден благодаря искупительной смерти Христа, нужно также принять к сведению фактор самой пищи и той уникальной, домашней обстановки, которая окружала Иисуса и Его учеников (Марк 14:15).
Важность общения, которое сегодня стабильно и постоянно выражается в форме бесед за чаепитием, трудно вычеркнуть из нашей повседневной жизни. Также и в иудейской традиции домашнее общение трудно переоценить. Принять в дом гостя считалось большой честью не только для гостя, но и для хозяина. Во время трапезы иудеи делились самым сокровенным, что было в их сердце. Не похоже ли это и на нас сегодня?
В своем первом чуде в Канне Иисус указал на важность общения, празднования и трапезы, превратив воду в вино, тем самым, дав возможность продолжить праздник (Ин. 2). Мытарь Закхей был изумлен, когда обнаружил, что Иисус намерен зайти к нему в дом и провести у него некоторое время, вкушая пищу (Лк. 19:2-8). Наша жизнь, окруженная постоянной серией и потоком информационных телерепортажей, тем не менее, остро ощущает необходимость общения в той мере, в которой оно ощущалось и в древние времена, а конкретно в библейский период.
Ранняя церковь, как об этом пишет апостол Павел, понимала Вечерю (греч. "deipnon") как форму праздничного общения, в котором христиане открывали свои сердца друг перед другом и перед Богом. Однако в коринфской церкви происходили трагические для понимания Причастия события (см. 1 Кор. 11:23-34). Павел в своем послании пишет, что цель Вечери заключается в воспоминании того, что Иисус сделал на кресте Голгофы. Похоже, что коринфяне поняли это по-своему. Вместо того, чтобы справлять праздник вечери любви (агапэ), как воспоминания страданий Иисуса в единстве всех христиан общины, многие стали использовать подобные трапезы, как возможность пообщаться в узком кругу богатых друзей и знакомых, напиваясь и наедаясь лучшим вином и закусками (1Кор.11:20-22). Бедные же члены коринфской церкви приходили позже и, оказавшись в неуютном и дискомфортном положении в другой секции дома, оставались часто голодными. Все это приводило сам смысл празднования Вечери Любви к бессмыслице! Павел возражает и пишет, что цель Господней Трапезы заключается в том, чтобы праздновать общение за трапезой вместе, рассуждая о Теле церкви (1Кор. 11:29).
Таким образом, в единстве духа верующие христианской церкви должны праздновать и проводить Вечерю Господню. Размышлять о Теле значит помышлять друг о друге, молиться друг за друга и поддерживать друг друга. Таким образом, Причастие - это один из центральных актов жизни и существования христианского общества. Поскольку главная идея Церкви (собрания созванных) заключается в отражении тех отношений общения Лиц Троицы (т.е. Церковь призвана отражать жизнь и взаимоотношения внутри Троицы в этом реальном мире) Преломление хлеба и питие вина есть интимная сфера христианской общинной жизни. В этой жизни церковь вспоминает то, что сделал для нее Христос и провозглашает Его скорое пришествие на землю. Причастие напоминает нам тот завет, договор, который Иисус установил со своими учениками и нами.
Обычно евангельские христиане используют хлеб и вино. Некоторые используют не квасной, а пресный хлеб (мацу), а вместо вина - виноградный сок. Тогда как сакраментальная составляющая баптистами отвергается, тем не менее именно хлеб и именно вино служат замечательными элементами воссоздания той обстановки горницы, где Иисус и ученики разделили последнюю трапезу перед распятием Мессии. В этом случае, кстати говоря, стоит использовать и мацу. Но некоторым пожилым членам церкви очень трудно разжевать сухой хлеб. И тогда, с практической точки зрения (см. икономия), стоит сделать определенное снисхождение и использовать мягкий хлеб.
Иисус открыл своим ученикам то, что в Царстве Своем Он будет пить с ними новое вино (Мф. 26:29). Как бы мы ни понимали слова Иисуса, очевидно, что общение с Богом за праздничным столом продолжится в будущем. Таким образом, вкушение пищи на Вечере имеет эсхатологическое измерение ("эсхатология" - учение о последнем времени). Многие народы придут с разных уголков земли, чтобы возлечь во время этой трапезы (Мф. 8:11). Блаженны званные на брак Церкви и Агнца, говорит в книге Откровение 19:7,9 ангел Божий. Все призваны на этот пир Царства между Иисусом и Церковью. Но участниками этого пира будут только те, кто пожелал прийти.
Церковь, когда отмечает Вечерю, достигает,
переживает и осмысляет следующее:
1. Смерть Христа;
2. Свое участие в плодах Христовой смерти;
3. Духовную поддержку;
4. Духовное единство с другими христианами как
поместной, так и вселенской церкви;
5. Христос напоминает нам о своей любви и
обещаниях, которые являются частью Его завета;
6. Христос через Евхаристию подтверждает, что все
благословения спасения сокрыты для нас в Нем;
7. Христианине утверждают очередной раз свою веру
во Христа и скорое явление Его Царства.
Рукоположение (греч. хиротонисание) - это процесс возложения рук на кандидата в пресвитеры. При рукоположении происходит утверждение общиной кандидата в пресвитеры в самого пресвитера.
При обсуждении сложности темы рукоположения, важно изначально понять и определить природу и функцию самого пасторства в Новом Завете.
В Новом Завете мы обнаруживаем ту идею, что пастырь, пресвитер и епископ - все это одно лицо. Очень возможно, что учители тоже могли быть пасторами в церкви, так что учитель и пастор - это один и тот же человек соответственно (1Коринфянам 12:28 и Ефесянам 4:11). При внимательном рассмотрении, например, такого отрывка как Деяния Апостолов 20:28 мы обнаруживаем, что Павел (см. стих 17) призывает из Мелита в Ефес пресвитеров церкви (греч. пресвитер означает "старец, старейшина"). И в стихе 28 мы видим, как обращается Павел к старейшинам церквей. Он говорит, что Дух Святой поставил их (пресвитеров) блюстителями (греч. "episkopos"), чтобы пасти (т.е. быть пастырями, исполнять функцию пастыря) Церковь. Так мы видим, что все три звания (пресвитер, епископ, пастырь) сочетаются в одном лице.
Дав оценку природе пасторства, мы также должны объяснить, почему в баптистских церквях пасторов (германизированная форма для пастырь) не называют священниками.
Говоря о содержании учения Нового Завета мы обнаруживаем, что слово "священники" употребляется только применительно к религиозным вождям израильского народа. По отношению к руководителям церкви слово "священник" ни разу не употребляется. Слово "священник" употребляется только по отношению к Иисусу Христу (Евреям 10:21). Сказано, что Он священник по чину Мелхиседека (Евр. 7:17, 21). Об Иисусе сказано, что Он является Первосвященником (Евр. 9:11). Более того, Новый Завет учит тому, что каждый христианин является священником Бога (1 Петра 2:9, см. также Откровение 1:6; 5:10). Священство, таким образом, подразумевает посредничество. Но Иисус Христос стал единственным Посредником между Богом и людьми (1Тим. 2:5), поэтому слово священник нарочито не используется в Новом Завете по отношению к руководителям ранних христианских общин.
Теперь нужно дать богословскую оценку тому, какова природа обряда посвящения кандидата в пасторы.
Если мы вернемся к обсужденному отрывку в книге Деяния, то мы отметим, что, согласно Павлу, именно Дух Святой поставил пресвитеров пасти Церковь (Деян. 20:28). В другом месте апостол Павел пишет, что все духовные дары происходят от Господа, и Сам Дух Святой распределяет дары по своему усмотрению (1Кор. 12:11, 18). Также Павел заверяет верующих, что именно Бог поставил в церкви апостолов, пророков, евангелистов, а также пастырей и учителей (Еф. 4:11 и 1Кор. 12:28).
Если же Бог поставил пастырей в церкви, то как христианская община выбирает себе пресвитеров? Церковь через публичное действие рукоположения пастора признает то, что уже дал общине Бог. Другими словами, если Бог уже дал человеку дар пасторства, а человек через свою жизнь, дела и поведение (1Тимофею 3:2-7; Титу 1:7) проявляет этот дар в кругу своей общины, то Церковь должна признать этот дар в данном носителе дара (харизмы). Поэтому публичная церемония благословения кандидата в пасторы не есть наделение человека даром пасторства или священства, но признание существующего в нем дара, который дал ему Бог, поставив его на служение своей общине. Поэтому во время рукоположения новому пастору не дается какой-то новой сверхъестественной силы. Рукоположение только символизирует собой то, что по сути уже дано Богом человеку. Церковь только одобряет носителя дара и утверждает его официальный статус в общине. Поэтому во время церемонии возложение рук на кандидата в пасторы есть символический акт одобрения церковью служения данного человека.
Согласно евангельской практике, пастора рукополагает Церковь, которую, в свою очередь, в акте рукоположения представляют старшие пресвитеры. Таким образом, Церковь в лице своих старших и обладающих доброй репутацией и именем пресвитеров признает в носителе харизмы служителя Божьего и делегирует его на пасторское служение в общине.
Отсутствие в баптистском богословии частых ссылок на апостольскую преемственность (сукцессия) и "апостоличность" как таковую, не говорит о том, что баптисты не ощущают своей исторической связи с древней Церковью первых христиан. Как и многие другие богословские понятия, выражение "апостольская преемственность" имеет определенную нагрузку, которая не разделяется баптистами и христианами других протестантских деноминаций с католиками и православными. Мы верим в свою историческую и богословскую связь с ранней Церковью, которая была утверждена Иисусом Христом (Мф. 16:18). Но эта связь не является некой мистичной и благодатной цепью различных черед рукоположений, когда возможно исторически проследить то, как благодать епископства переходит от одного иерарха Церкви к другому. Даже если придерживаться подобного понимания, возникает масса канонических проблем, которые решаются только доводами богословских компромиссов и затушеванных пояснений (например, назначение епископов светской властью канонически неприемлемо).
Понятие "апостольское преемство" возникло в древней Церкви, когда появилась необходимость в защите христианского учения от атак еретиков. Ириней Лионский, возьмем известный пример, перечисляет историческую чреду епископов Рима, чтобы доказать историческую связь христианской Церкви с апостолами Петром и Павлом. Сам Ириней, согласно его свидетельству, является учеником Полкарпа, а он, в свою очередь, являлся учеником апостола Иоанна. Этим еретики (гностики) похвалиться не могли.
Тот факт, что апостол Павел и Петр были первыми епископами Рима, сомнителен. Как Петр, так и Павел не были епископами в понимании, которое возникло в Церкви благодаря работам Игнатия Антиохийского. Во-первых, они были апостолами, чья задача заключалась в том, чтобы заниматься созданием новых церквей и проповедовать Евангелие новым народам. Во-вторых, Павел не мог быть первым епископом Рима, как считает Ириней, так в Риме до его прихода уже существовала христианская община (это видно из его Послания Римлянам, из которого очевидно, что апостол не был знаком с римской церковью). И, как продолжение логики Иринея, там уже существовал свой "епископ". Петр же вряд ли мог, будучи "апостолом иудеев", быть руководителем римской общины, состоящей из язычников (см. Галатам 2:7). В-третьих, епископство в ранней Церкви в понимании Игнатия явление анахроничное. То, что в церкви Игнатия имелся монархический епископат (т.е. во главе церкви из пресвитеров и дьяконов стоит "один глава" - епископ) еще не доказывает, что во всей церквях того времени имелась подобная структура. В работах других апостольских отцов имеется свидетельство, что церкви возглавляли несколько пресвитеров (Климент Римский, Дидахе 15:1 и пастырь Ерма 13:1). Т.е. согласно им, а также учению Нового Завета (Деяния 20:17,28; 1Пет. 5:1,2; Тит 1:5,7; Филип. 1:1) епископ, пресвитер и пастырь - все это одно лицо.
Монархический епископат, в котором Церковь возглавляется епископом, а под ним находятся священники (пресвитеры) и дьяконы, имел относительно быстрое развитие в христианской Церкви. Объяснение тому заключается в том, что Церковь, распространяясь в римской империи, довольно быстро усвоила римскую административную систему. Так, занимать пасторское служение в столице намного престижнее даже в протестантской деноминации. Поэтому роль служителей, которые возглавляли кафедры в Риме, Александрии, Иерусалиме и Антиохии, была намного значимее по сравнению со служителями из других городов.
Согласно баптистскому взгляду, Иисус не учил такому понятию как "апостольское преемство". Более того, Иисус ни разу не рукополагал лично никого из Своих учеников. Мы также не видим такого свидетельства в Новом Завете, чтобы апостолы занимались рукоположением епископов. Апостол Павел рукополагал пресвитеров и всегда несколько. Вряд ли можно увидеть епископа в Тимофее. Павел пишет, что он был рукоположен "группой пресвитеров", а не им даже лично (1Тим. 4:14, в синодальном переводе использовано слово "священство", что является искажением греческого оригинала). Согласно же канонам (Правила святых апостолов 1,2), епископа должно рукополагать двумя-тремя другими епископами.
Рассмотрев трудности, связанные с понятием "апостольское преемство", мы теперь утверждаем, что под преемственностью с ранней Церковью, баптисты понимают преемственность в учении Божьего Слова. Ни таинства, ни историчность рукоположений, ни что-либо еще не является гарантией "христианскости" какой-либо церкви. Лишь верное соблюдение послушания Слову Божьему является тем, что делает группу людей детьми Божьими, созванными (т.е. сделанными Церковью, см. греч. ekklesia, - "церковь") под главенством Пастыря Начальника Иисуса Христа.
Венчание (бракосочетание, свадьба) - это торжественное, публичное оформление и празднование отношений между женихом и невестой, которые клянутся друг другу в верности, чтобы прожить совместную жизнь, которая с момента проведения торжеств понимается как брак, а сами отношения - брачными, семейными отношениями.
Поскольку церковное бракосочетание не является таинством в техническом смысле слова для баптистов, необходимо, тем не менее, дать определение и этому понятию. Апостол Павел, действительно, ссылается на "тайну, таинство" брака в Еф. 5:32, но, как видно из контекста, не в сакраментальном значении, а как параллель к отношениям между Богом и Церковью, Его Невестой. Но если брак не сообщает "благодати", в чем его особое значение? Ведь многие семьи рушатся даже среди христиан. Что же "благодать" не смогла им помочь? И почему баптисты призывают молодежь к целомудрию? Как рассматривает брак Библия? Достаточно ли для христиан празднования гражданского брака без церемонии венчания?
Сложность этого вопроса в том, что Библия фактически ничего в деталях не говорит о богословии венчания. Брака - Да. Церковного бракосочетания - нет.
Тем не менее, это не означает того, что в Писании нет оснований для подобной церемонии. В своем понимании понятия "бракосочетание, венчание" мы будем исходить из нашего понимания библейской антропологии (учение о человеке).
В самом начале в истории о сотворении человека мы видим, что понятие человек (евр. ish) сложное. Человек мыслится как двуполое существо ("жена" на евр. isha). Бог говорит, что однажды человек отлепится от своих родителей и прилепится к своей жене. Так они станут одной плотью (Быт. 2:24). Автором ничего не упомянуто о венчании.
Даже когда мы читаем повествование об избрании жены для Исаака, мы не видим никакого ритуального оформления их взаимоотношений (Быт. 24:67), где бы присутствовал жрец, который бы сакраментальным образом узаконил их отношения. С другой стороны, не стоит думать, что их сексуальным отношениям не предшествовала какая-либо церемония вообще. Просто автор книги Бытие не уделяет этому большого внимания, сказав просто: "…и взял Ревекку, и она сделалась ему женою".
В истории же с Иаковом мы обнаруживаем брачный пир (Быт. 29:22), который посвящен женитьбе третьего патриарха на Рахили. Однако и в этой истории мы не видим никаких выделявшихся автором (Моисеем) брачных ритуалов, через которые пара благословлялась священником (тогда, собственно, не было левитов). Ввиду подобных наблюдений мы естественно задаемся вопросом: зачем тогда венчание необходимо вообще?
Необходимо, потому что нужно. И в этом, казалось бы, нарочито простом объяснении заложена сама природа человеческих отношений. Как мы уже объясняли в разделе, посвященном крещению, на востоке в древности существовали различные церемонии, которые знаменовали собой внешнее выражение того, что происходило между людьми. И как инаугурация была необходима Саулу, так и в случае брака/венчания необходим такой ритуал/обряд, который придает отношениям между людьми официальный, легитимный статус. Когда мужчина должен чувствовать себя мужем, а женщина женой? Является ли сексуальный контакт достаточным и необходимым шагом к тому, чтобы мужчина и женщина считали друг друга мужем и женой? Нет, ни коим образом.
Брачная церемония в древности на востоке, как и
сегодня, является необходимой процедурой,
которая помогает человеку осознать себя
полноправным участником брачных отношений, в
момент установления которых он в публичной
обстановке произносит обет верности. Так, можно
обозначить главные и существенные составляющие
брака:
1. Публичность брака;
2. Праздничность и торжественность брака;
3. Наличие контрактных (заветных) отношений.
Все три компонента являются обязательными составляющими института брака. Но может ли брак, проведенный приватно, считаться браком, если само венчание не наделяет людей особой благодатью или благословениями? Да, может. Но все зависит от обстоятельств. Ведь нами не было упомянуто среди трех составляющих четвертого: любви. Но наличие двух людей, желающих вступить в брак, по определению уже подразумевает любовь. И если это любовь, если это христианская любовь, эти отношения тем более будут публично оформлены, поскольку это не только любовь внутри брака, но и любовь направленная извне, вовне брака! Для того чтобы это объяснить, мы должны отметить еще несколько моментов.
Публичное бракосочетание, как и брак собственно, отражает отношения внутри Троицы. Это может казаться невероятным. Но чтобы понять природу брака, как института, христианин должен в своей оценке антропологии не забывать, что человек создан по образу и подобию Божьему. Раз так, то понять человека мы можем только тогда, когда поймем кто есть человек. Он - образ и подобие Бога. В таком случае, нужно понять кто есть Бог. Бог же есть Троица. Теперь нам становится ясно, почему мы настаиваем на том, что человек существо социальное. Личность человека можно полностью понять только в свете учения о Боге. Человеческая личность не мыслится в отрыве от других личностей. Будь человек одинок в этом мире, он не смог бы осознать себя как личность.
Поэтому человек живет и ради и благодаря другим личностям. Так брачные отношения, сам брак не может совершаться без ведома общества, тем более церковного. Поскольку христианин есть член Тела Церкви, то тем более такое важное событие, как брачный пир, должно оформляться в присутствии всей церковной общины, всех его членов. То есть. христианин, верующий человек берет ответственность за своего супруга не только перед собой и Богом, но и перед всей общиной, где он является членом. Община же со своей стороны призвана рассмотреть этот брак и дать ему свое благословение: одобрение и благодушное согласие. Другими словами, брак совершается не только на уровне вертикальном (Бог и человек), но и горизонтальном (семья и другие люди).
Говоря же о государственной регистрации брака, можно полагать, что для христианина не только приемлемо, но и важно засвидетельствовать о своих отношениях и перед всем обществом, то есть государством. Опять же, в свете того, что было сказано выше, брак - это официальное, торжественное свидетельство о заключении заветных отношений. И заключение этих отношений на уровне светского общества должно только приветствоваться.
Но достаточно ли оформления брака в ЗАГСе? Опять же, если христианин празднует свое бракосочетание в обществе, логично допустить, что празднование и благословение брачных отношений должно произойти и в церкви. Так как молодожены являются членами конкретной поместной церкви, с их стороны ответственным шагом является обнародование этих отношений в начале и благословение этих отношений на церемонии венчания.
Брак является выражением тех отношений, которые имеют место между Иисусом и Церковью. Апостол Павел, как мы указывали выше, видит очевидную параллель между отношениями Иисуса с Церковью и отношениями между мужем и женой. (Еф. 5:22-33). Как Иисус обещает и гарантирует Церкви на основании завета (греч. diatheke - "контракт, завещание, завет") любить ее, очищать ее и быть верным ей, так и муж должен заботиться о своей жене, быть верным ей, а жена, в свою очередь, должна отвечать любовью и верностью своему мужу.
Как Бог принес торжественную клятву верности завету, договору Аврааму (Быт. 15:6-18), оформив это обещание видимым, даже официальным образом (согласно восточным обычаям древности), так и отношения между женихом и невестой оформляются официальным для их времени образом. Подобное торжественное оформление отношений характерно для всех библейских времен. Так Бог клянется в верности и заключает завет с патриархами, Израилем, Давидом, Соломоном и, наконец, с Церковью. От людей, с которыми Бог входит в договорные отношения, требуется в ответ быть также верными Богу, пребывая в отношениях с Богом на основании изложенных договоренностей.
В христианском браке верующие следуют этому же примеру, когда жених торжественно обещает своей невесте быть любящим мужем, призывая и приглашая всех людей, общину, гражданское общество, быть тому свидетелями. Подобное поведение является простым выражением любви к своей невесте, а невесты к жениху.
Блуд, какая-либо сексуальная распущенность немыслима как вне брака, так и в браке тем более, когда человек нарушает обещание верности, данное своему супругу во время венчания. Это предательство завета, брачного договора. Половая распущенность всегда осуждалась авторами Священного Писания. Сексуальные отношения созданы Богом для брака (Быт. 2:24). Поскольку они являются самыми глубокими переживаниями брачных отношений (но не единственной составляющей брака), Бог запрещает секс на стороне. В Ветхом Завете это каралось смертной казнью (Втор. 22:13-24). Понимание необходимости сексуальной чистоты до брака было чем-то естественным для людей всегда. Блудники наказывались либо через побитие камнями, либо через сожжение. При всем том, что в обществе имелся культ "священной, храмовой проституции", супружеская неверность считалась преступлением.
Христиане следуют призывам Бога соблюдать целомудрие и воздерживаться от сексуальных отношений до момента совершения свадебной церемонии. Подобное воздержание является следствием духовной зрелости христиан и серьезности их отношений друг ко другу.
http://baptist.spb.ru
Главная
страница | Начала веры
| Вероучение | История | Богословие
Образ жизни | Публицистика | Апологетика | Архив | Творчество | Церкви | Ссылки