Дей Мазаев

ЖИВЫЕ И ИХ ТРУД, МЕРТВЫЕ И ИХ РАБОТА

Евангелист Лука передает нам одну коротенькую беседу Господа Иисуса, которая по содержащемуся в ней смыслу достойна особого внимания. Читается она так: «А другому сказал: следуй за Мною. Тот сказал: Господи! позволь мне прежде пойти, и похоронить отца моего. Но Иисус сказал ему: предоставь мертвым погребать своих мертвецов; а ты иди, благовествуй Царствие Божие» (Луки 9, 59, 60).

Было время, когда я не вникал в суть прочитанного. То мне казалось, что в данной беседе ничего особенного не содержится, и что речь Господа о мертвых и мертвецах была сказана Им без особой цели, а просто потому, что это так подошло к слову; но с течением времени и после того, как я более серьезно изучил эту беседу, я убедился, что я в своем первоначальном заключении был не прав, ибо увидел, что эти слова были сказаны Господом с определенной целью открыть как разницу между теми и другими людьми, так и разницу между деятельностью одних из них, и деятельностью других. Я увидел во-первых, что эта беседа всех людей, как живших в то время, так живущих в наши дни, а также и всех тех, которые будут жить в последующие времена, делит на два разряда, — на духовно живых и духовно мертвых; а во-вторых, мне стало ясно, что на первых из них, т. е. на духовно живых, возложен Господом высокий и благословенный труд по отношению к живым, — благовествовать им Царствие Божие, тогда как последним т. е духовно мертвым предоставлена печальная работа по отношению к мертвым погребать мертвецов. В общем, выходит, что они, как те, так и другие, служат человечеству, с тою только разницей, что где труд «живых» уже кончается, там работа «мертвых» только начинается.

Эта истина, столь долгое время остававшаяся для меня непонятной и лишь впоследствии мне открывшаяся, сделалась для меня более понятной и ясной лишь когда я всмотрелся в жизнь и деятельность как духовно живых так и духовно мертвых. Чтобы составить на этот счет понятие более правильное и безошибочное, я под именем «живых» не разумел ту или другую группу христиан настоящего или прошедшего времени, так как в таком случае мог возникнуть спор, и не остановился на баптистах, где боялся впасть в ошибку по пристрастию, а остановился на первенствующей церкви вообще и на Апостолах Христовых в особенности, так как эти люди были несомненно «оживотворены со Христом» и несомненно «перешли из смерти в жизнь». Я только мог радоваться и благодарить Господа, что Он для нас, достигших последних веков, сохранил книгу Апостольских Деяний и все — или почти все их послания, в которых вера, учение и практическая жизнь и деятельность этих «соработников у Бога» освещены всесторонне и в полноте, так что вся их жизнь видна как в зеркале.

И что же? Учение о грехе, об искуплении, обращении, даровом оправдании, возрождении и освящении; о вере и надежде, — одним словом все то, что необходимо для живого человека, там описывается и разъясняется во всех подробностях: что же касается погребения мертвецов, то не смотря на многократное и самое внимательное чтение этих писаний, я не нашел в них не только прямых и ясных указаний, а даже и косвенных намеков, как будто у них никто не умирал и умереть не может, и как будто им не только никого погребать не приходилось, а и никогда не придется. Думать же, что написать об этом они просто забыли или упустили из вида я не смею, ибо вижу, что «оставить нас в неведении об умерших» они не желали и не оставили; но, говоря об умерших, они не говорят нам ни слова ни о том, как их следует погребать, и ни о том, как их должно отпевать, а говорят нам «словом Господним» лишь о том, чтобы мы об умерших не скорбели как скорбят прочие, не имеющие надежды, ибо если мы верим, что Иисус умер и воскрес, то должны также веровать, что и умерших в Иисусе Бог приведет с Ним, и мы, быв восхищены на облаках в сретение Господу, всегда с Господом будем и — только. Из сего совсем не трудно понять, что внимание Апостолов было обращено не на то, чтобы погребать мертвых, а на то, чтобы обратить живых, и чтобы каждый из них умер в Иисусе.

Что же касается духовно мертвых погребателей мертвецов, то хотя я их всех не успел еще открыть, но уже напал на их след и надеюсь, что скоро или не скоро, но я их открою всех. Теперь же, пока я остановился на Римском католицизме, и с каждым днем все более и более прихожу к убеждению, что он принадлежит не к живым, а к мертвым. Такое мое убеждение основывается, во-первых, на его отношению к живым, а во-вторых, на его работе по отношению к уже умершим, к мертвецам.

По отношении к людям живым отцы католицизма были жестоки и относились ужасно: имея членов из всякого народа под небесами и говорящих на различных языках и наречиях, они имели Библию только на одном мертвом латинском языке, и лишь благодаря давлению реформации они вынуждены были иметь Библию на тех трех — по их мнению особенно священных — языках, на которых была сделана на Голгофском кресте Господа надпись, т. е. на еврейском, на греческом и на латинском, но и от этого положение несчастных чад католицизма не стало лучше, так как Библия не получила свободы и не была допущена к народу, а была заключена в храмах, как в тюрьму. Миллионы католиков в продолжении тысячелетий впроголодь питались всевозможной «отсебятиной» в виде фальшивых «Постановлений Апостольских», ложных декреталий св. Исидора и проч. и проч., того же, что Самим Господом предназначено, т. е. благовествования Царствия Божия, в их храмах не раздавалось никогда и его никто из несчастных детей католицизма никогда не слыхал.

Переходя же к отношению отцов католицизма к мертвецам, я должен сказать, что насколько отношения их к живым жестоки и бессердечны, настолько — если не большие — к мертвецам они нежны и благожелательны. К чести их нужно сказать, что для мертвецов у них выработан и утвержден особый культ, детали которого во всех мельчайших подробностях тщательно разработаны и строжайше выдержаны. Как астрономы, благодаря усовершенствованным приборам смогли увидеть на самых отдаленных планетах пятна, каналы, горы, леса и проч., смогли определить величину планет и точно вычислить расстояние, отделяющее их от земли и одну от другой, так и эти отцы каким-то образом досмотрелись и увидали, что ад якобы не составляет одного общего вместилища грешных человеческих душ, но что в нем якобы перегородка, которая делит ад на две части, — на ад собственно, и на преддверие ада, которое они назвали чистилищем. Это открытие, как они уверяют, особенно важно тем, что из ада, как сказал Господь в притче о богаче и Лазаре, перехода на Лоно Авраамово уже нет и перевести оттуда грешника в рай уже не возможно, тогда как из чистилища в рай этот переход есть и перевести оттуда грешника в рай вполне возможно, и даже если их о том попросят, то они охотно за эту работу возьмутся. Мало этого, они откуда-то добыли сведения, что в такие-то и такие-то дни после смерти эту работу производить наиболее полезно, и даже, как передают, они выработали специальную на этот счет таксу, так что всякий желающий воспользоваться их услугами, может не только приблизительно, а и вполне точно знать полную стоимость выкупа человека грешника из геенны огненной и перемещения такового на Лоно Авраама.

В том, что это открытие отцов католицизма хоть сколько-нибудь подняло нравственность народа, и в том, что они не убило последний остаток этой нравственности, — мы можем сомневаться: мы можем сомневаться также и в том, что это открытие может или когда-нибудь могло принести хоть какую-нибудь самую малейшую долю пользы погребенным ими мертвецам; но в том, что это открытие могло обогатить сделавших это открытие, и что оно действительно их обогатило, сомневаться мы не можем. Мы знаем, что нечестивые люди всегда были щедры на посмертные вклады, и знаем также, что чем человек сквернее в жизни, тем он щедрее в смерти, и уверены, что открытие Америки так не обогатило Колумба, и что достижение Северного полюса так не обогатило ни Кука, ни Пири, как это открытие обогатило католический костёл...

Но дело не в этом, а в том, что труд духовно живых и работа духовно мертвых отстоят друг от друга, как восток от запада и как небо от земли: духовно живые трудятся над человеком лишь до тех пор, пока в нем теплится жизнь, и до тех пор пока он еще не лишился способности слушать благовествование и принимать Царствие Божие; духовно же мертвые слетаются к человеку, как орлы, лишь тогда, когда из живого человека делается мертвый труп.

Таков в общем смысл беседы Господа Иисуса и такова в общем разница между трудом живых и работою мертвых.

Р. S. Когда я писал эту статью, у меня явилась мысль, которую я никому не навязываю и которую не берусь особенно защищать, но которую все же тем не менее хочу высказать. Спаситель сказал: «Предоставь мертвым погребать своих мертвецов», и из этих Его слов можно заключить, что мертвым предоставлено погребать не вообще мертвецов, а только «своих», — очевидно таких же духовно мертвых людей, как и сами они, т. е. дважды мертвых. Размышляя о сем, я никак не могу освободиться от вопроса, который в этом случае обязательно напрашивается и как бы требует ответа, а именно; нельзя ли было этим специалистам предоставить погребать не своих только мертвецов, а и вообще всех, т. е. и умерших христиан? Прав ли я или не прав, но у меня всегда на этот вопрос ответ был отрицательный: «Нет, нельзя», и — вот почему. Для своих мертвецов у них выработан, как уже было сказано выше, свой известный культ, установлены известные правила, определены известные дни — третий, девятый, сорокой, годовщина и проч., и все это, как известно, установлено было в целях избавить души погребаемых ими мертвецов от справедливого гнева Бога Вседержителя и ввести их по смерти туда, куда они при жизни идти не хотели и, не смотря на самый настоятельный призыв духовно живых, благовествовавших им Царствие Божие, — не пришли, которые умерли без прав на древо жизни, а лишь с суеверною надеждой, что их вклады переменят мысли Отца, и что за них другие сделают то, чего они сами сделать не захотели (Евр. 12, 16, 17). Таким образом, у этих погребателей была известная работа, которая, начинаясь с погребения и проходя чрез дни — третий, девятый, сороковой и дальше, иногда длилось довольно много лет, так как многие из их клиентов делали вклады на так называемое «вечное» поминовение. Но в каком же положении оказались бы эти специалисты-погребатели, если бы им предоставлено было погребать почивших духовно живых, и даже не таких, как например Апостол Павел, который свидетельствовал, что он течение совершил, веру сохранил и что ему готовится венец правды, и даже не таких, как Первомученник Стефан, который пред своею блаженною кончиной видел небеса отверстые и Сына Человеческого, стоящего одесную Бога, в руки Которого он отдал свой дух, а даже вообще христиан, «умирающих в Иисусе», которые умирают в полной вере и в непоколебимой надежде, что их, как умирающих в Иисусе, Бог приведет с Ним, и что они всегда с Господом будут? Так как при такой вере и надежде не остается места ни для вкладов, ни для специальных панихид, и даже ни для тех поминальных обрядов, которые у некоторых христиан еще удержались до ныне, то что же, спрашивается, специалисты-погребатели стали бы делать в годовщину смерти или чрез сорок дней, когда они не могут раскрыть своих требников даже в момент погребения верующего? Такое погребение для них совсем не интересно и скучно, так как им там делать нечего.

Итак, благовествовать Царствие Божие эти люди не могут, погребать умерших в вере и надежде им нельзя, так как они там были бы не на своем месте, а потому не остается другого исхода, как согласиться с Господом и предоставить им погребать своих мертвецов.

Это я говорил о католиках, но думаю, что если хорошенько поискать, то такие работники найдутся и кое-где еще.