3
Важный эпизод истории Церкви периода Реформации в наши дни замалчивается настолько, что конкретные факты знают очень немногие. Приготовьтесь к большому потрясению. За пять лет Женева, в которой было всего 16 тысяч жителей, стала свидетельницей 57 смертных казней и 76 изгнаний из города. Все эти приговоры были одобрены Жаном Кальвином (Samuel Fisk. Calvinistic Paths Retraced. Murfreestboro, TN: Biblical Evangelism Press, 1985. P. 115). Дабы сделать свою систему более эффективной, он взывал к помощи государства, применял в отношении несогласных жёсткие меры. Наказания были слишком суровыми: в 1542-1546 годах было вынесено 57 смертных приговоров и 76 постановлений об изгнании из города (Earle E. Cairns. Christianity Through The Centuries: A History of the Christian Church, Grand Rapids. MI: Zondervan Publishing House, 1981. P. 311). Официальные постановления городского совета 1541-1559 годов являют собой мрачный образец осуждений, наложения штрафов, приговоров к заключению и смертной казни. За время разгула нетерпимости в 1545 году более 20 мужчин и женщин были сожжены на костре по обвинению в колдовстве и распространении различных болезней. Лишь за два года (1558-1559 гг.) различного рода наказания за прегрешения обрушились на 440 человек (для сравнения: общая численность населения составляла 20 тысяч человек).
27 октября 1553 года при прямом участии Жана Кальвина, основателя кальвинизма, испанский врач Мигель Сорвет был сожжен под Женевой на костре как еретик. (Сорвет первым в истории описал малый круг кровообращения, задолго до Уильяма Гарви, получившего приоритет в этом открытии. «Показательно, что приговор Сервета основывался только на двух пунктах - антитринитарнанство и несогласие с крещением младенцев». Roland H. Bainton. Hunted Heretic (Boston: The Beacon Press, 1953). P. 207. Комментарий: Хотя Сорвет заблуждался в вопросе о Троице, в отношении крещения младенцев он сказал: «Это выдумка дьявола, направленная на разрушение христианства» (Ibid. P. 186). Сегодня многие христиане могут только приветствовать такое высказывание о крещении младенцев. Тем нe менее Сервет был приговорен к смертной казни, в частности, и за него.) Такое развитие событий Кальвин предусмотрел ещё до ареста Сервета — 13 февраля 1546 года (за семь лет до ареста известного врача) он писал своему другу Фарелу: «Недавно я получил от Сервета письмо с таким набором бредовых измышлений и хвастливых заявлений, которые меня просто поразили и которых я раньше никогда не слышал. Он берет на себя смелость предложить мне приехать сюда, если мне это угодно. Но я нс намерен ручаться за его безопасность, ибо если он приедет, я не позволю ему уехать отсюда живым, если, конечно, мой авторитет имеет хоть какой-то вес» (Henry С. Sheldon. History of the Christian Church.. Vol. 3 (Hendrickson Publishing, Inc. Edition, Second Printing, 1994). P. 159, Ш). Разумеется, в те дни в Женеве Кальвин имел непререкаемый авторитет. Именно поэтому многие называли Женеву «протестантским Римом», а Кальвина — «протестантским женевским папой». (Elgin Mover. The Wycliffe Biographical Dictionary Of The Church. Revised and enlarged by Earle E. Cairns (Chicago: Moody Press, 1982). P. 73. Stephen Hole Fritchman. Men Of Liberty (Port Washington, NY: Kennikat Press, Inc.. Reissued, 1968). P. 8.)
Во время суда над Серветом Кальвин писал другу: «Надеюсь, что его приговорят к смертной казни» (Walter Nigg. The Heretics (Alfred A. Knopf, Inc., 1962). P. 328). Кальвин поддержал просьбу осуждённого Сервета, чтобы его обезглавили, но ведь это было просто согласием на тот или иной вид казни. Почему же Кальвин хотел, чтобы Сервета именно обезглавили? И почему он вообще хотел смерти Сервета? Ответим на эти вопросы поочередно.
Жан Кальвин действительно хотел, чтобы Сервета обезглавили. Этот вид казни использовался в случае гражданских преступлений, и Кальвину хотелось, чтобы дело выглядело гражданским, а не религиозным. Но для этого не было никаких оснований, поэтому от этой идеи отказались (Fisk. Calvinistic Paths Retraced. P. 116).
Дабы отвратить Сервета от еретических взглядов, Кальвин отправил ему последнее издание «Наставлений в христианской вере», которое тот быстро вернул с оскорбительными пометками на полях. Несмотря на просьбы Сервета [sic], Кальвин, крайне невзлюбивший его за время их переписки, отказался вернуть какой бы то ни было порочащий подсудимого материал (Steven Ozment. The Age of Reformation 1250-1550 (New Haven and London Yale University Press, 1980). P. 370).
Уличенный в ереси Римско-католической церковью, Сервет избежал смертного приговора, убежав из тюрьмы. По дороге в Италию он неосмотрительно задержался в Женеве, где был выдан властям Кальвином и реформаторами. Его схватили на следующий день после прибытия в город, осудили как еретика после отказа отречься от своих взглядов и в 1553 году сожгли на костре с молчаливого одобрения Кальвина (William P. Baker. Who's Who in Church History (Old Tappan, NJ: Fleming H. Revell Company, 1969). P. 252).
Обратите внимание на то, что Сервет вернул Кальвину его «Наставления» с оскорбительными пометками на полях. Почему же это вызвало крайнюю нелюбовь Кальвина к нему? И что касается самого Кальвина, как он относился к своим «Наставлениям»? В 1545 году Жан Кальвин писал по поводу этой книги: «Я не могу высказывать слишком высокую похвалу в ее адрес и рассуждать о том, какую пользу приносит ее чтение, поскольку тем самым занялся бы слишком большим восхвалением своей работы. Тем не менее могу с полным основанием заявить, что это ключ, открывающий всем чадам Божьим прямой и доступный путь к пониманию Священного Писания. Если Господь и впредь будет давать мне средства и возможности для составления комментариев, я постараюсь быть как можно более кратким в вопросах, не требующих длительных рассуждений, учитывая, что я в значительной мере постиг все догматы христианской веры. Коль скоро мы признаем, что всякая истина и всякое здравое учение исходят от Бога, я смело заявляю свое мнение об этой работе и утверждаю, что это скорее Божья работа, нежели моя. Именно Ему принадлежит вся хвала» (John Calvin. Institutes of the Christian Religion (Grand Rapids, MI: Wm. B. Eerdmans Publishing Co.. Reprinted 1995), translated by Henry Beveridge. P. 22-23). Нельзя не признать сходства между Кальвином, давшим столь высокую оценку своей книге, и Мэри Бейкер Эдди, озаглавившей свою книгу «Наука и здоровье. Ключ к Священному Писанию». Оба они считали, что у них есть ключ к Писанию.
Бежав из Вены, Сервет остановился в Женеве и совершил ошибку, посетив проповедь Кальвина. Его узнали и арестовали после службы (Nigg. The Heretics. P. 326). Именно Кальвин приказал арестовать его как еретика. Врача приговорили к смерти и сожгли (Mover. The Wycliffe Biographical Dictionary of the Church. P. 336). «В тюрьме он подвергался жестокому обращению, его лишили права на защиту... Религиозные взгляды Сервета не публиковали и никаким другим способом не предавали гласности на территории Женевы. Тем самым у женевского правительства не было ни малейших правовых оснований для его ареста, тюремного заключения, пыток и приговора к смертной казни» (Fisk. Calvinistic Paths Retraced. P. 116).
По приказанию Кальвина, с момента ареста до вынесения приговора Сервет провел время «в ужасной темнице без света и тепла, на голодном пайке и в антисанитарных условиях» (John F. Fulton. Michael Sen'etus: Humanist and Marti/r (New York, NY: Herbert, Reichner, 1953). P. 35). К месту казни с осужденным шел друг Кальвина Фарел.
Фарел обрушил на узника потоки слов. Ему хотелось только одного — вырвать у него признание своих богословских ошибок. Поразительный пример бездушного отношения к человеку! Через несколько минут разговора Сервет перестал отвечать ему и начал тихо молиться. Когда они пришли к месту казни, Фарел объявил собравшейся толпе: «Вы видите, какой силой обладает сатана, когда держит человека в своей власти? Этот человек — известный ученый, и он, возможно, считал, что действует правильно. Но сейчас им полностью владеет сатана, как мог бы владеть и вами, если бы вы попались в его сети!»
Когда палач приступил к работе, Сервет дрожащим голосом прошептал: «Боже, Боже!» Жестокосердный Фарел прикрикнул: «У тебя есть еще что сказать?» Сервет ответил: «О чем еще могу я говорить, кроме как о Боге!» Затем его поставили на свежесрубленные поленья, чтобы горел подольше, и привязали к столбу. На голову возложили венок с серой. Когда подожгли хворост, у Сервета вырвался пронзительный крик ужаса. «Помилуй, помилуй!» — воскликнул он. Страшная агония продолжалась свыше получаса, а, по другим сведениям, — три часа (Nigg. The Heretics. P. 327). «Господи Иисусе, Сын вечного Бога, помилуй меня!» — кричал из пламени несчастный человек (Fisk. Calrinistic Paths Retraced. P. 116).
В его отказе отречься от своих взглядов Кальвин и Фарел видели всего лишь упрямство неисправимого еретика и богохульника. Но мы должны признать в этом силу его убеждений, Он простил своих врагов, простил даже Кальвина. Почему бы нам тоже не простить его? Он был глубоко религиозным человеком и достоин уважения за самоотверженную преданность Писанию и личности Христа. Из его молитв, содержания его книги, а также предсмертной мольбы о милости явствует, что Сервет поклонялся Иисусу Христу как Господу и Спасителю (Schaff. History of the Christian Church. Vol. 8. P. 789).
Итак, еретика заставили замолчать, но какой ценой! В течение более трех веков дым и огонь, поднимавшиеся над телом Сервета, отбрасывают мрачный свет на личность Кальвина (Sheldon. History of the Christian Church. Vol. 3. P. 160).
Фарел говорил, что Сервет мог спастись, если бы просто изменил положение прилагательного и признал Христа Вечным Сыном, а не Сыном Вечного Бога (Bainton. Hunted Heretic. P. 214). Несмотря на заявление Библии: «...Всякий, кто призовет имя Господне, спасется» (Деян. 2:21; Римл. 10:13; ср. Лука 23:42-43), Фарел до самого конца считал Сервета неспасенным.
Как католические власти в 1415 году сожгли на костре Яна Гуса, обвинив его в ереси, подобным образом и Жан Кальвин сжег на костре Мигеля Сервета. (Ян Гус критиковал разного рода католические ереси, такие как пресуществление, раболепство перед папой, вера в святых, прощение грехов через священство, безусловное подчинение земным правителям и симония. Кроме того, Гус считал Писание единственным авторитетом в вопросах религии и веры. См. The Wycliffe Biographical Dictionary of the Church. P. 201). Но заключалась ли суть только в теологических разногласиях? Не было ли еще одной причины — политической?
У «упрямого еретика» без дальнейших церемоний конфисковали все его имущество. К нему жестоко относились в тюрьме, поэтому вполне понятно, что в своих столкновениях с Кальвином Сервет вел себя грубо и оскорбительно. К несчастью для него, в то время Кальвин боролся за укрепление своей слабеющей власти в Женеве. Противники Кальвина воспользовались Серветом как поводом для нападок на теократическое правительство женевского реформатора. Речь шла уже о престиже (больном вопросе для любого диктаторского режима), т.е. о необходимости для Кальвина самоутвердиться в этом отношении. Он был вынужден способствовать осуждению Сервета всеми имевшимися у него в распоряжении средствами (Nigg. The Heretics. P. 326).
Как это ни парадоксально, казнь Сервета на деле не укрепила власть женевского реформатора. Наоборот, как указал Фритц Барт, она «серьезно скомпрометировала кальвинизм и предоставила католикам, которым Кальвин хотел продемонстрировать истинность своей христианской ортодоксальности, все необходимые возможности для преследования гугенотов, выглядевших еретиками в их глазах. Суд над Серветом «послужил образцом для обвинений протестантов в ереси... он ничем не отличался от методов средневековой инквизиции... Победоносная Реформация не смогла устоять перед искушениями власти» (Ibid. P. 328-329).
Может ли такой человек, как Жан Кальвин, быть «великим богословом» и одновременно до такой степени нарушать принципы Писания, не испытывая при этом угрызений совести? Дорогой читатель, смог бы ты, подобно Жану Кальвину, сжечь другого человека на костре?
Давайте посмотрим на это с другой точки зрения. Допустим, кто-то из членов вашей церкви с репутацией духовного лидера схватил собаку вашего соседа, привязал ее к столбу и затем изжарил ее на медленном огне. Что бы вы подумали об этом человеке, тем более, если бы он затем ни в коей мере не раскаялся в своем поступке? Поверили бы вы после этого его пониманию Библии? Случай с Жаном Кальвином усугубляется тем, что это была не собака, а существо, сотворенное по образу Бога.
Нравится ли вам это или нет, но изучение Писания приводит к выводу, что сердце Жана Кальвина не только не получило духовного просвещения, но и затемнилось в результате его неугомонной ненависти к Сервету. У Кальвина не было духовной способности для правильного распознавания слова истины. (Например, сравните смысл, который Иисус вложил в притчу о плевелах среди пшеницы (Матф. 13:24^43), с учением Кальвина. Господь сказал нам, что «поле есть мир» (ст. 38), а Кальвин учил, что «поле есть церковь». См. комментарий Кальвина стихов Евангелия от Матфея).
Об убийцах в Писании говорится следующее: «Боязливых же и неверных, и скверных и убийц, и любодеев и чародеев, и идолослужителей и всех лжецов — участь в озере, горящем огнем и серою. Это — смерть вторая» (Откр. 21:8). И вы знаете, что «никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей» (1 Иоан. 3:15). В некоторых греческих текстах (21 издание Eberhard Nestle's Novum Testament Graece and Textus Receptus) в этом случае встречается слово тепо. Оно переводится как «пребывающий» или «сохраняющийся» и подразумевает, что убийцы не имеют жизни вечной, пребывающей в них. (Употребление этого греческого слова противоречит учению о безусловном спасении, поскольку спасенные могут стать убийцами, как, например, Давид). Следовательно, убийцы остаются неспасенными. Коль скоро Жан Кальвин совершил убийство, согласно Писанию, он не может получить спасения. Более того, поскольку неспасенные помрачены в разуме (Ефес. 4:18) и не способны понять Писание в целом, тем самым Жан Кальвин тоже был помрачен в разуме.
Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и «не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно» (1 Кор. 2:14). Эта истина бросает тень подозрения на все учение Кальвина в той же степени, как и на учение Общества Сторожевой башни, олицетворяющего собой лжепророка, показанного во Втор. 18:20-22. Такие разоблачения Жана Кальвина или Общества Сторожевой башни основываются не на человеческих представлениях, как утверждают некоторые, а на духовном различении основополагающих истин Писания.
Кроме того, Кальвин отстаивал учения, исходившие от человека, осужденного в Писании как проповедника иного Евангелия. Как же Кальвина могло привлечь такое учение, если он был духовно просветленным человеком, а источник, из которого он черпал вдохновение, был духовно затуманенным? Писание говорит: «Они от мира, потому и говорят по-мирски, и мир слушает их» (1 Иоан. 4:5).
Был ли Августин от мира? Ведь в Гал. 1:8-9 отмечается, что только неспасенный преследует людей за религиозные убеждения. В Новом Завете мы нигде не видим, чтобы христианин поступал подобным образом. Но именно так поступал Августин. А Кальвин следовал его небиблейскому примеру, тоже преследуя людей за религиозные убеждения.
Иисус сказал, что люди познаются по плоду своему (Матф. 12:33), будь то Кальвин или кто-то еще. Апостол Иоанн ни сал: «Дети Божий и дети диавола узнаются так: всякий, не делающий правды, не есть от Бога, равно и не любящий брата своего» (1 Иоан. 3:10). Можете ли вы с чистой совестью утверждать, что Кальвин был прав, послав на смерть Сервета (и множество других), или же это было чудовищным извращением Писания?
Для объективного понимания духовного состояния Кальвина не требуется никаких других примеров. Тем не менее стоит кратко упомянуть о еще двух людях — Жаке Груз и Жероме Больсеке. Груз, которого Кальвин считал вольнодумцем, написал критические заметки о консистории и, что еще более серьезно, обратился к католическому королю Франции с просьбой вмешаться в религиозные дела Женевы. При содействии Кальвина ему отрубили голову по обвинению в предательстве. Боль-сек публично выступил против учения Кальвина о предопределении, которое он, наряду со многими другими, считал несовместимым с нормами морали. В 1551 году его изгнали из города, а через шесть лет он в отместку опубликовал биографию Кальвина, в которой обвинил его в алчности, финансовых злоупотреблениях и сексуальной нечистоплотности (Ozmentt. The Age of Reformation 1250 - 1550. Р. 368^369. Отрывки из книги Больсека с обвинениями Кальвина приведены в Histoire de la vie. mouers, actes, doctrine, Constance ed mart de Jean Calvin... pub. a l.yon en 1577. ed. M. Louis-Fransois Chastel (Lyon, 1875)).
Как надо относиться к еретику или лжеучителю, оставаясь в рамках библейского учения? В послании к Титу Павел затронул самую суть вопроса, относящуюся прежде всего к пониманию роли старейшины в церкви: старейшина должен держаться «истинного слова, согласного с учением, чтобы он был силен и наставлять в здравом учении, и противящихся обличать. Ибо есть много и непокорных, пустословов и обманщиков, особенно из обрезанных, каковым должно заграждать уста: они развращают целые дома, уча, чему не должно, из постыдной корысти» (Тит. 1:9-11). Из этого явствует, что лжеучителю надо противопоставлять Писание, ему надо заграждать уста, а не убивать его, как это сделал основатель кальвинизма. Обличать — именно так должны действовать христиане, в отличие от Кальвина и его предшественника Августина.
Если следовать примеру Кальвина, как только свидетели Иеговы в очередной раз подойдут к нашей двери, нам надо схватить их, привязать к столбу и сделать из них живые факелы. Можете ли вы представить себе, чтобы такое совершил христианин, тем более, известный богослов? Если бы это все-таки случилось, могли бы вы заставить себя поверить, что этот человек действительно спасен, и принять его столь странные богословские взгляды?
Имена лжеучителей надо называть открыто, как это делал Павел в случае с Именеем и Филитом, разрушавших веру известных Павлу христиан: «И слово их, как рак, будет распространяться. Таковы Имсней и Филит, которые отступили от истины, говоря, что воскресение уже было, и разрушают в некоторых веру» (2 Тим. 2:17-18). Сколь бы неприятным это ни казалось, называть имена просто необходимо, дабы уберечь от духовного яда лжеучителей.
Что касается Кальвина, можете ли вы не согласиться с теми, кто утверждает, что он был движим иным духом, нежели Павел, коль скоро позиция и пример Павла в отношении еретиков были диаметрально противоположными? Почему же эти факты жизни Жана Кальвина не получают сегодня должной оценки? Не заключается ли дело в том, что само их рассмотрение весьма неудобно и может привести к опровержению кальвинизма? Многие только сейчас осознают весь ужасный смысл этих фактов, читая о них впервые. И ничто другое не оказало такого влияния на оценку деятельности Кальвина, как та роль, которую он сыграл в аресте и казни испанского врача и богослова Мигеля Сервета в 1553 году. Это событие затмило все, что Кальвин совершил помимо того и до сих пор продолжает смущать его почитателей. Нам остается ответить еще на три важных вопроса:
Кальвинистский вариант христианства завоевал большую по пулярность в мире, но библейский ли это взгляд? Положительный ответ подразумевает истинность теории Кальвина о двойном предопределении, т.е. о том, что одни изначально предопределены пребывать на небе, а другие — в аду. Это противоречит многим стихам Писания, в частности: «Не медлит Господь исполнением обетования, как некоторые почитают то медленном; но долготерпит нас, не желая, чтобы кто погиб, но чтобы все пришли к покаянию» (2 Петр. 3:9).
Один из сторонников теории о безусловном спасении пишет о том воздействии, которое кальвинистское учение произвело на поэта Уильяма Коупера. Его тоже «мучила богословская проблема, которую он не мог правильно разрешить. Он вырос в эпоху, когда подчеркивалось учение об избрании, в частности, что Бог избирает тех, кто получит спасение, а остальных осуждает на проклятие. Коупер полагал, что он не достоин быть в числе избранных. Он думал, что по той или иной причине избрание лишает его чуда Божьей любви».
Кроме того, согласно учению Кальвина, жертва Иисуса на кресте не имела безграничных последствий, поскольку, но его учению, Спаситель пролил Свою кровь не за всех, а только за избранных — предназначенных к спасению. Это ясно опровергается в тексте 1 Иоан. 2:2: «Он есть умилостивление за грехи наши, и не только за наши, но и за грехи всего мира».
Те, кто принимают точку зрения кальвинизма, известную как ограниченное искупление, не могут говорить всем без разбора, что Иисус умер за них, ибо если они не входят в число избранных, Иисус за них не умер.
Более того, кальвинизм учит, что возрождение предшествует вере: «Разумеется, видение Царства Божьего — проявление веры, и поэтому вера невозможна без духовного возрождения. Тем самыми возрождение должно предшествовать вере. На этом основании можно утверждать, что порядок таков - возрождение, вера, оправдание» (John Murray. Redemption - Accomplished and Applied (Grand Rapids 3, Ml: Wm. B. Eerdmans Publishing Company, 1955). P. 104).
Помимо этого, согласно учению Кальвина о «неотступности святых», Бог Своей властью сохраняет спасенного спасенным, даже если он совершает тяжкие грехи и какое-то время пребывает в них (Westminster Confession. 0/' the Perseverance of the Saints, chapter XV11, paragraph 3, 6.096.). Это находится в явном противоречии со множеством библейских примеров и предупреждений, показывающих прямо противоположное.
Таким образом становится ясно, что со времен Кальвина до наших дней учение о «неотступности святых» (называемое также учением о «раз и навсегда полученном спасении») служит часто «лицензией на аморальное поведение» под видом благодати. «Возлюбленные! Имея все усердие писать вам об общем спасении, я почел за нужное написать вам увещевание — подвизаться за веру, однажды преданную святым. Ибо вкрались некоторые люди, издревле предназначенные к сему осуждению, нечестивые, обращающие благодать Бога нашего в повод к распутству и отвергающиеся единого Владыки Бога и Господа нашего Иисуса Христа» (Иуды 3-4).
Как в свое время богословские взгляды Кальвина развязали ему руки для жестоких и противоречащих учению Библии действий в отношении Сервета, так и в наши дни многие, проповедуя спасение, развратничают, лгут, пьют и исполняются алчности. Все это — следствие послания Кальвина о благодати, то есть учения, исходящего от человека, который смог открыто сжечь другого человека на костре и за последующие десять лет и семь месяцев жизни ни разу публично не покаялся в своем преступлении и грехе.
Кальвин никогда не менял своих взглядов и не сожалел о содеянном. Через девять лет после казни Сервета (в 1562 году), в ответ на упреки Бодуэна, он в свое оправдание заявил: «Сервет получил по заслугам за свою ересь, но произошло ли это но моей воле? Его погубило не только нечестие, но и самонадеянность. И какое я совершил преступление, если наш совет, по моему, правда, настоянию, но в соответствии с мнением нескольких церквей, положил конец его отвратительным богохульствам? Пусть Бодуэн поносит меня сколько угодно, но, по мнению Мсланхтона, у потомков передо мной долг благодарности за то, что я очистил Церковь от такого вредного чудовища» (Schaff. History of the Christian Church. Vol. 3. P. 690-691). По сути, Кальвин не только не раскаялся в содеянном, но даже пошел дальше самооправдания: «Совершенное Кальвином деяние против Сервета получило полное одобрение со стороны Меланхтона. Это стало ярким опровержением ошибок его оппонента той эпохи, но в то же время сохранялась yеприязнь в отношении того, кто в конечном счете смиренно попросил у него прощения и был отправлен на Божий суд через насильственную смерть. Невозможно без боли читать следующие слова: тот, кто сомневается в справедливости приговора еретиков и богохульников к смертной казни, вольно или невольно разделяет с ними их вину. Речь идет не о человеческих полномочиях, так говорит Бог, устанавливающий вечную власть Своей Церкви» (Ibid. P. 791).
Дорогой читатель-современник! Считаешь ли ты, что приговорить еретика к смертной казни несправедливо?. Если да, то, по мнению Жана Кальвина, великого реформатора, ты разделяешь с еретиками их вину. (Разумеется, в Писании нет ни одного места, которое подкрепляло бы это заявление Кальвина).
Разве слова Кальвина, что так говорит Бог, не подразумевают, что он считал себя пророком? Более того, согласно Кальвину, такое отношение к еретикам выражает стремление Бога к установлению вечной власти Его Церкви. В этом весь Кальвин без прикрас, которого знают немногие.
Теперь мы подходим к самой темной стороне биографии Кальвина, бросающей мрачную тень на его доброе имя и, не без оснований, воздвигающей против него обвинение в нетерпимости и причастности к гонениям, характерным для всей его жизни.
Казни Сервета на костре и decretum horribile (имеется в виду декрет Кальвина о вечном осуждении (Ibid. P. 559) достаточно в глазах значительной части христианского мира для осуждения его самого и его богословского учения (Ibid. P. 687).
Несмотря на вышеизложенные факты, находятся люди, пытающиеся оправдать Кальвина. Они приводят следующие доводы:
1. В те дни и в той культуре антитринитарная ересь рассматривалась как безусловно заслуживающая смертной казни.
2. Решение, по сути, принял не Кальвин, а городской совет Женевы, и оно соответствовало духу времени.
3. У Кальвина были ошибочные представления о взаимоотношениях Церкви и государства.
4. Другие видные реформаторы согласились с этим судебным решением.
Ни один из этих аргументов в защиту Кальвина не находит обоснования в Писании.
Как и Августин, Кальвин ссылается на текст Евангелия от Луки для обоснования наказания ереси смертной казнью. Обратимся к этому стиху: «Господин сказал рабу: пойди по дорогам и изгородям и убеди придти, чтобы наполнился дом мой» (14:23). В этом стихе ясно говорится о спасении, а не о разрушении. Кроме того, в книге Деяний апостолов мы видим, что ранние ученики убеждали людей приходить к спасению с помощью библейской аргументации, но никогда не прибегали к преследованиям и смертным приговорам.
Наконец, если человек изначально предопределен либо к спасению, либо к проклятию, как мы можем убеждать его прийти"? Согласно этому учению, спасение человека или его погибель основываются исключительно на произвольном выборе Бога. Что касается конкретно антитринитарной ереси, Мак-Нейл пишет: «Кальвин охотно принимал других людей, весьма далеких от тринитарной ортодоксии. Но по отношению к Сервету он был безжалостным» (Fisk. Calnnistic Paths Retraced. P. 116). По собственному признанию Кальвина, он принял решение приговорить Сервета к смертной казни еще до суда над ним, и добился этого. Женевский совет сыграл лишь второстепенную роль. Не забывайте — в Женеве Кальвин располагал, по существу, папской властью.
Ответственность за казнь Сервета — скажем об этом с полной ясностью — в значительной степени несет Кальвин. «Она совершилась не вопреки желанию Кальвина, как утверждают некоторые слишком горячие его почитатели. Он заранее спланировал ее и вел это дело от начала до конца. Она произошла благодаря его усилиям, а не против его желания... Хотя чересчур ревностные почитатели Кальвина поддерживают легенду о «духе того времени», общественное мнение тогда уже относило подобного рода бесчеловечные дела к прошлому» (Ibid. P. 115-116).
Нам не следует подчиняться велениям времени и культуры, если они противоречат Писанию. Верно, что у Кальвина было неправильное представление о взаимоотношениях Церкви и государства, но к этому надо добавить, что оно было неправильным, поскольку противоречило Писанию и вело к убийству других людей.
Наконец, не имеет никакого значения, были ли другие реформаторы согласны или нет с решением Кальвина. При определении истины или лжи это не имеет веса. Отделить одно от другого можно только с помощью Писания (2 Тим. 3:16-17), и исходя из этого, жестокие поступки Кальвина заслуживают безусловного осуждения. Только Писание!
Прах Сервета будет свидетельствовать против Кальвина до тех пор, пока имена этих двух людей будут известны в мире (Nigg. The Heretics. P. 328).
Жан Кальвин писал: «Тот, кто сомневается в справедливости приговора еретиков и богохульников к смертной казни, вольно или невольно разделяет с ними их вину. Речь идет не о человеческих полномочиях, так говорит Бог, устанавливающий вечную власть Своей Церкви» (Scliaff. History of the Christian Church. P. 22-23). Далее приведены слова Жана Кальвина из предисловия к французскому изданию 1545 года «Наставлений в христианской вере»: «Я не могу высказывать слишком высокую похвалу в ее адрес и рассуждать о том, какую пользу приносит ее чтение, поскольку тем самым занялся бы слишком большим восхвалением своей работы. Тем не менее, могу с полным основанием заявить, что это ключ, открывающий всем чадам Божьим прямой и доступный путь к пониманию Священного Писания. Если Господь и впредь будет давать мне средства и возможности для составления комментариев, я постараюсь быть как можно более кратким в вопросах, не требующих длительных рассуждений, учитывая, что я в значительной мере постиг все догматы христианской веры.
Коль скоро мы признаем, что всякая истина и всякое здравое учение исходят от Бога, я смело заявляю свое мнение об этой работе и утверждаю, что это скорее Божья работа, нежели моя. Именно Ему принадлежит вся хвала» (Calvin. Institutes of the Christian Religion. P. 22-23).
«Все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности, да будет совершен Божий человек, ко всякому доброму делу приготовлен» (2 Тим. 3:16-17).
«Если мир вас ненавидит, знайте, что Меня прежде вас возненавидел. Если бы вы были от мира, то мир любил бы свое; а как вы не от мира, но Я избрал вас от мира, потому ненавидит вас мир. Помните слово, которое Я сказал вам: раб не больше господина своего. Если Меня гнали, будут гнать и вас; если Мое слово соблюдали, будут соблюдать и ваше» (Иоан. 15:18-20).
Главная
страница | Начала веры
| Вероучение | История | Богословие
Образ жизни | Публицистика | Апологетика | Архив | Творчество | Церкви | Ссылки